Былины. Что такое былина
По своему характеру былины подразделяются на героические, основная тема которых -- борьба с внешним врагом и защита Руси, и новеллистические, описывающие главным образом общественный и семейный быт средневекового Русского государства.
В силу того, что основные удары врага приходились на южнорусские княжества и на северо-восточную Русь, героические темы богатырских былин, рассказывающих о защите родины от врага, сосредоточиваются вокруг Киева. Это так называемый киевский цикл былин.
К киевскому циклу былин, главными героями которого являются Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович, примыкают галицко-волынские былины. Отличие галицко- волынских былин от киевских заключается в том, что они обычно рассказывают о борьбе с врагом, нападавшим с запада (см. былины о князе Романе).
Новеллистические былины, как правило, говорят о жизни Новгорода и его людей. Своеобразие новгородских былин обусловлено историческими судьбами Новгорода. Известно, что Новгород и новгородская земля были поставлены в особое положение в отношении татарского ига. Новгородские земли, особенно окраинные земли русского Севера, в меньшей мере страдали от татарского ига. Вполне понятно, что тема семейного и общественного быта для новгородских земель была обычной и в пору нашествия татар. Наиболее известны былины новгородского цикла о Садко и о Василии Буслаеве.
С точки зрения содержания и жанровых особенностей былины могут быть разбиты на ряд видовых групп:
- 1. Большую группу составляют героические или богатырские былины. Все эти былины посвящены теме защиты Родины, в них повествуется о подвигах героев-богатырей. (Ильи Муромца, Добрыни Никитича, Алёши Поповича, Василия Игнатьева, Михаила Даниловича, Сухмана, Василия Каземировича, Святогора и других.).
- 2. Другую группу составляют былины-новеллы (социально-бытовые), повествующие обычно о бытовой и общественной жизни народа (былины о Садко, Василии Буслаеве, Дюке Степановиче, Соловье Будимировиче и т.д.).
- 3. Особую группу составляют былины-баллады, в которых явления общественной жизни или исторические события даны в форме драматических происшествий в личной жизни людей («Князь Роман жену терял», «Князь Дмитрий и его невеста Домна», «Василия и Софья» и др.).
- 4. К немногочисленной группе относятся былины волшебно-сказачного содержания («Подсолнечное царство», «Ванька Удовкин и сын», «Нерассказанный сон», «Ждан - царевич», «Купеческая дочь и царь»).
- 5. Ещё одну немногочисленную группу составляют былины, возникшие на основе преданий и исторических песен о событиях XVI-XVII веков («Рахта Рагнозерский», «Бутман и царь Пётр Алексеевич», и другие).
- 6. Шестую группу составляют былины пародийного характера. В этих былинах в парадийно-шуточной форме высмеиваются люди, совершающие далеко не героические дела («Агафонушка», «Старина о льдине»).
Таким образом, былины- это особый вид русских народных эпических песен исторического содержания о защите Древней Руси и о социально-бытовой жизни нашего народа.
Былины созданы тоническим (его еще называют былинным, народным) стихом. В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть относительно равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца.
Для былин характерно сочетание реальных образов, имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью (образ Киева, стольного князя Владимира), с фантастическими образами (Змей Горыныч, Соловей-разбойник. Но ведущими в былинах являются образы, порожденные исторической действительностью.
Нередко былина начинается с запева. Он не связан с содержанием былины, а представляет самостоятельную картину, предшествующую основному эпическому рассказу. Исход - это концовка былины, краткое заключение, подводящее итог, или прибаутка («то старина, то и деяние», «на том старина и покончилась»).
Былина обычно начинается с зачина, определяющего место и время действия. Вслед за ним дается экспозиция, в которой выделяется герой произведения, чаще всего с использованием приема контраста.
Образ героя стоит в центре всего повествования. Эпическое величие образа былинного героя создается путем раскрытия его благородных чувств и переживаний, качества героя выявляются в его поступках.
Троекратность или троичность в былинах является одним из главных приемов изображения (на богатырской заставе стоят три богатыря, богатырь совершает три поездки - «Три поездки Ильи», Садко три раза купцы новгородские не зовут на пир, он же три раза бросает жребий и т. д.) . Все эти элементы (троичность лиц, троекратность действия, словесные повторы) имеются во всех былинах. Большую роль в них играют и гиперболы, используемые для описания героя и его подвига. Гиперболично описание врагов (Тугарин, Соловей-разбойник), а также описание силы воина-богатыря.
В этом проявляются фантастические элементы.
В основной повествовательной части былины широко применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения образов, антитезы.
Текст былины подразделяется на постоянные и переходные места. Переходные места - это части текста, созданные или импровизируемые сказителями при исполнении; постоянные места - устойчивые, незначительно изменяемые, повторяемые в различных былинах (богатырский бой, поездки богатыря, седлание коня и т. п.). Сказители обычно с большей или меньшей точностью усваивают и повторяют их по ходу действия. Переходные же места сказитель говорит свободно, меняя текст, частично импровизируя его. Сочетание постоянных и переходных мест в пении былин является одним из жанровых признаков древнерусского эпоса.
Уяснению художественного своеобразия русских былин, их поэтики посвящена работа саратовского ученого А. П. Скафтымова «Поэтика и генезис былин». Исследователь считал, что «былина умеет создать интерес, умеет взволновать слушателя тревогой ожидания, заразить восторгом удивления и захватить честолюбивым торжеством победителя» .
Былины строятся по определённому плану.
Большинство былин начинается зачином. В нём обычно говорится о месте действия или о том, куда и откуда поехал богатырь (см. первые шесть строк былины «Илья Муромец и Соловей-разбойник»).
События в былинах излагаются в строгом порядке, последовательно. Повествование ведётся медленно, не спеша. Так как былины жили в устной передаче, исполнитель их сказывал сосредоточить внимание слушателей на особенно важных, по его мнению, местах. Для этого в былинах широко применяются повторения, обычно троекратные. Так, в былине об Илье Муромце и Соловье-разбойнике трижды повторяется описание силы Соловья-разбойника.
Чтобы придать напевность былине, сделать изложение её более выразительным, музыкальным, часто в былинах повторяются отдельные слова.
Например:
Прямоезжая дорожка заколодела,
Заколодела дорожка, замуравела.
Во стольном во городе во Киеве,
У ласкового у князя у Владимира.
Повторения встречаются не только в тексте одной и той же былины. В разных былинах одинаково описываются сходные действия, явления, например седлание богатырского коня, пир у князя Владимира, вражеская сила, бой богатырей с врагами и пр.
Такие сходные описания, встречающиеся в разных былинах (и в сказках), называются общими местами.
Иногда былины заканчиваются особой концовкой - заключением из всего содержания былины:
То старина, то и дёянье,
т. е. так было в старину, это - быль.
Главный герой былин - русский богатырь. Чтобы ярче представить силу богатыря, применяется приём гиперболы (преувеличения). Например, вот как описывается бой богатыря с вражеской силой. Если богатырь махнёт правой рукой, среди вражеского стана образуется улица, левой - переулок. Палица (меч) богатыря весит сорок или даже девяносто пудов.
Если богатырь заснёт, то «богатырский сон на двенадцать дён» (дней). Под стать богатырю и его конь: «первый скок коня - на много вёрст, а второй скок - и найти нельзя». Чтобы подчеркнуть силу русского богатыря, гиперболически изображается его враг. Несметные силы врага «серому волку... дня не обскакать, чёрному ворону в день не облететь».
В былинах, как и вообще в произведениях устной народной поэзии, каждое слово точно и выразительно. В течение веков народные певцы и поэты совершенствовали язык своих поэтических произведений, добиваясь наиболее точного и яркого, выразительного раскрытия через слово самых существенных качеств героев и их поступков. Так, очень богаты и разнообразны в устной поэзии эпитеты - красочные определения, указывающие наиболее существенный признак людей, предметов, явлений жизни.
Часто одни и те же эпитеты постоянно характеризуют тех или иных героев, предметы, явления жизни, природы и т. д. Поэтому их называют постоянными эпитетами. В былинах, например, встречаются такие постоянные эпитеты: дородный добрый молодец, сила великая, славный стольный Киев-град, тугой лук, тетивочка шелковая, стрелочки калёные.
Часто в былинах применяются сравнения:
Нагнано-то силушки черным-черно,
Черным-черно, как черна ворона.
Щукой-рыбою ходить Вольгё во синих морях,
Птицей-соколом летать Вольгё под оболоки,
Волком рыскать во чистых полях.
Употребляются отрицательные сравнения:
Не сырой дуб к земле клонится,
Не бумажные листочки расстилаются,
Поклоняется сын перед батюшкой...
Желая подчеркнуть какой-либо оттенок смысла слова, важный, по мнению народного певца, для понимания повествования, сказители былин широко применяют синонимы: «Стал Вольга растеть-матереть»; «А орать да пахать да крестьяновати,»; «Тут Илье за беду стало, за великую досаду показалось...»
Важную роль в языке былин играют существительные с уменьшительными и ласкательными суффиксами. Они выражают народную оценку героев былин. Богатыри часто называются ласкательными именами: Илюшенька, Добрынюшка Никитич, Микулушка Селянинович и т. п. Суффиксы ласкательного значения применяются и в словах, обозначающих предметы, принадлежащие богатырю. У него «стрелочки калёные», «седёлышко», «уздечки», «войлочки», «потнички» и т. д.
Былина произносится нараспев. Подчиняясь напеву, сказитель ставит ударения на определённых словах, а другие слова при этом, не имея ударений, как бы сливаются в одно слово («матьсыраземля», «полечистое»). В связи с этим иногда слово имеет различные ударения в одной и той же. былине («Соловей- Соловей», «молодой», «молодый», «молодый»).
В древней устной народной поэзии есть былины, рассказывающие о мирной, трудовой жизни русского народа. Это былины бытовые. Важнейшая из них - былина о Вольгё и Микуле. В ней прославляется народный труд. В Илье Муромце народ воспел крестьянина-воина, богатыря - защитника родины. В образе Микулы он прославил крестьянина-хлебопашца, богатыря - кормильца страны.
Былины — это эпические песни, в которых воспеты героические события или отдельные эпизоды древней русской истории. В своем первоначальном виде былины оформились и развились в период ранней русской государственности (в Киевской Руси), выразив национальное сознание восточных славян.
Былины художественно обобщили историческую действительность XI—XVI вв., однако выросли они из архаичной эпической традиции, унаследовав от нее многие черты. Монументальные образы богатырей, их необыкновенные подвиги поэтически соединили реальную жизненную основу с фантастическим вымыслом. Как и в волшебных сказках, в былинах фигурируют мифологические образы врагов, происходит перевоплощение персонажей, героям помогают животные. Тем не менее фантастика в эпосе оказалась подчиненной историзму видения и отображения действительности.
"Когда человек усомнится, чтобы богатырь мог носить палицу в сорок пуд или один положить на месте целое войско, — писал А. Ф. Гильфердинг, — эпическая поэзия в нем убита. А множество признаков убедили меня, что севернорусский крестьянин, поющий былины, и огромное большинство тех, которые его слушают, — безусловно верят в истину чудес, какие в былине изображаются". С точки зрения народа значение былин заключалось в сохранении исторической памяти, поэтому их достоверность не подвергалась сомнению.
Записывали былины преимущественно в XIX и XX вв. на Русском Севере — их главном хранителе: в бывшей Архангельской губ., в Карелии (бывшей Олонецкой губ.), на реках Мезень, Печора, Пинега, на побережье Белого моря, в Вологодской обл. Кроме того, начиная с XVIII в. былины записывали среди старожилов Сибири, на Урале, на Волге (Нижегородская, Саратовская, Симбирская, Самарская губ.) и в центральных русских губерниях (Новгородской, Владимирской, Московской, Петербургской, Смоленской, Калужской, Тульской, Орловской, Воронежской). Отголоски былин сохранили казачьи песни на Дону, Тереке, Нижней Волге, Урале.
Содержание былин разнообразно. Науке известно около 100 сюжетов (всего с вариантами и версиями записано более 3000 текстов, значительная часть которых опубликована). Обычно былины имеют героический или новеллистический характер. Идея героических былин — прославление единства и независимости Русской земли; в новеллистических былинах прославлялись супружеская верность, истинная дружба, осуждались личные пороки (хвастовство, заносчивость). Былины осуждали социальную несправедливость, произвол княжеской власти. Цель былин состояла в том, чтобы возвеличить национальные, социальные и нравственно-этические идеалы народа.
В народе былины называли "старинами", "старйнками", "старинушками" — то есть песнями о действительных событиях далекого прошлого. Термин "былина" — чисто научный, он был предложен в первой половине XIX в. И. П. Сахаровым. Слово "былина" было им взято из "Слова о полку Игореве" ("Начата же ся тьй птсни по былинамь сего времени...") и искусственно применено для обозначения фольклорного жанра, чтобы подчеркнуть его историзм.
Напевы былин торжественны и величавы. Предполагается, что в древности былины пели под аккомпанемент гуслей — струнного музыкального инструмента. Позже их исполняли без музыкального сопровождения.
Ритм былинного стиха связан с напевом. В былинной строке четыре главных ударения, четвертое падает на последний слог, третье — на третий от конца. Например: Говорит Владимир князь да таковы слова. Число слогов в стихе и место первых двух ударений неустойчиво. Закрепленность третьего и четвертого ударений приводила к тому, что в последнем слове мог произойти перенос ударения (Пошел Илья в раз-дольицо чисто поле). Если последнее слово имело три слога или более, то при пении последним ударением строки оказывалось ее третье главное ударение — обычно на третьем слоге от конца (Выводил добра коня с конюшенки стоялый). Во время пения конечные слоги могли протягиваться, а недостающие в стихе — восполняться дополнительными предлогами или частицами (А по всем по улицам широкиим, Да по всем-то переулкам княженецкиим).
А. Ф. Гильфердинг писал: "...Правильное тоническое стопосложение составляет коренное, нормальное свойство русской народной былины <...> Преобладающий размер, который я назову обыкновенным эпическим размером, есть чистый хорей с дактилическим окончанием <...> Число стоп.неопределенно, так что стих является растяжимым. Растяжимость при правильном тоническом размере составляет отличительное свойство русского эпического стиха. Но при этом следует иметь в виду, что у хороших певцов растяжимость стиха бывает весьма умеренная. Решительное преобладание принадлежит стиху 5- и 6-стопному, который затем может расширяться до 7-ми и суживаться до 4-х стоп; стихи же длиннее или короче того допускаются лишь разве как самая редкая аномалия".
Былины отразили многие исторические реалии. Как отмечал Д. Ф. Гильфердинг, северные певцы передавали незнакомую им географию и пейзаж Киевской Руси (раздольное чисто поле), изображали реальную борьбу древнерусского государства против степняков-кочевников. С удивительной точностью были сохранены отдельные детали быта.
В 1928 г. в Пудожском р-не Карельской АССР от Ф. А. Конашкова был записан вариант былины "Дюк Степанович". О несметных богатствах этого галицкого боярина говорилось с помощью гипербол: "Нам продать Киев со Церниговым, А накупити бумаги со цернилами, Так ведь и то не описать Дюкова именьица, А ободрати по Риси ecu бирёзаньки. содрать. Так можно ли нет на бересте повыписать!" [Соколов-Чичеров. — С. 395].
Новгородские берестяные грамоты, о которых упоминает былина, были открыты археологами лишь спустя два с половиной десятилетия, в начале 1950-х гг.
Воспевая в былинах те или иные события, сказители никогда не уподоблялись летописцам. Они не стремились передавать хроникальной последовательности истории, а изображали только ее центральные моменты, которые находили воплощение в центральных эпизодах былин. Певцов привлекало не точное фиксирование истории, а выражение ее народных оценок, отображение народных идеалов.
Былины донесли имена реально существовавших лиц: Владимира Святославовича и Владимира Мономаха, Добрыни, Садко, Александра Поповича, Ильи Муромца, половецких и татарских ханов (Тугоркана, Батыя). Однако художественный вымысел позволял певцам относить их к более раннему или более позднему историческому времени, допускал совмещения имен. В народной памяти происходило искажение географических расстояний, названий древних стран и городов. Исторически сложившееся представление о татарах как главном враге Руси вытеснило упоминание половцев и печенегов; даже литовские князья, от которых оборонялась Русь, смешивались в былинах с ордынскими ханами, а Литва — с Ордой.
Эпический князь Владимир Красное Солнышко совместил двух великих князей: Владимира I — Святославовича (годы княжения: 980—1015) и Владимира II — Мономаха (годы княжения: 1113—1125). В. Ф. Миллер, рассматривая былину "Ставр Годинович", склонялся к предположению, что она была сложена в новгородской земле. Ставр был новгородским боярином и сотским, жил в первой четверти XII в. и однажды был заточен разгневавшимся на него Владимиром Мономахом. Сюжет былины также строится на том, что князь Владимир заточил Ставра в погреба глубокие. В. Ф. Миллер писал: "...это новгородское произведение с именем Владимира Мономаха впоследствии вошло в эпический цикл "ласкового" князя стольнокиевского Владимира Сеславича. Вообще былина о Ставре представляет среди других наших былин наиболее яркий пример ассимиляции Владимира Мономаха с Владимиром Святым".
Зуева Т.В., Кирдан Б.П. Русский фольклор - М., 2002 г.
Былины созданы тоническим (его еще называют былинным, народным) стихом. В произведениях, созданных тоническим стихом, в стихотворных строках может быть разное количество слогов, но должно быть относительно равное количество ударений. В былинном стихе первое ударение, как правило, падает на третий слог от начала, а последнее – на третий слог от конца.
Для былин характерно сочетание реальных образов, имеющих четкий исторический смысл и обусловленных действительностью (образ Киева, стольного князя Владимира), с фантастическими образами (Змей Горыныч, Соловей-разбойник). Но ведущими в былинах являются образы, порожденные исторической действительностью.
Нередко былина начинается с запева . Он не связан с содержанием былины, а представляет самостоятельную картину, предшествующую основному эпическому рассказу. Исход – это концовка былины, краткое заключение, подводящее итог, или прибаутка («то старина, то и деяние», «на том старина и покончилась»).
Былина обычно начинается с зачина , определяющего место и время действия. Вслед за ним дается экспозиция , в которой выделяется герой произведения, чаще всего с использованием приема контраста.
Образ героя стоит в центре всего повествования. Эпическое величие образа былинного героя создается путем раскрытия его благородных чувств и переживаний, качества героя выявляются в его поступках.
Троекратность или троичность в былинах является одним из главных приемов изображения (на богатырской заставе стоят три богатыря, богатырь совершает три поездки – «Три поездки Ильи», Садко три раза купцы новгородские не зовут на пир, он же три раза бросает жребий и т.д.). Все эти элементы (троичность лиц, троекратность действия, словесные повторы) имеются во всех былинах. Большую роль в них играют и гиперболы, используемые для описания героя и его подвига. Гиперболично описание врагов (Тугарин, Соловей-разбойник), а также описание силы воина-богатыря. В этом проявляются фантастические элементы.
В основной повествовательной части былины широко применяются приемы параллелизма, ступенчатого сужения образов, антитезы.
Текст былины подразделяется на постоянные и переходные места. Переходные места – это части текста, созданные или импровизируемые сказителями при исполнении; постоянные места – устойчивые, незначительно изменяемые, повторяемые в различных былинах (богатырский бой, поездки богатыря, седлание коня и т. п.). Сказители обычно с большей или меньшей точностью усваивают и повторяют их по ходу действия. Переходные же места сказитель говорит свободно, меняя текст, частично импровизируя его. Сочетание постоянных и переходных мест в пении былин является одним из жанровых признаков древнерусского эпоса.
Уяснению художественного своеобразия русских былин, их поэтике посвящена работа саратовского ученого А.П. Скафтымова «Поэтика и генезис былин». Исследователь считал, что «былина умеет создать интерес, умеет взволновать слушателя тревогой ожидания, заразить восторгом удивления и захватить честолюбивым торжеством победителя». 1
Д.С. Лихачев в книге «Поэтика древнерусской литературы» пишет о том, что время действия в былинах относится кусловной эпохе русского прошлого. Для одних былин – это идеализированная эпоха князя Владимира Киевского, для других – это эпоха новгородской вольности. Действие былин происходит в эпоху русской независимости, славы и могущества Руси. В эту эпоху «вечно» княжит князь Владимир, «вечно» живут богатыри. В былинах все время действия отнесено к условной эпохе русской старины. 2
)Проблемы исторического изучения фольклора в работах Проппа «Русский героический эпос», Рыбакова «Древняя Русь. Сказания, былины, летописи»
Фольклор и история неотделимы друг от друга. Связью русского фольклора с национальной историей, сохранением в фольклоре ист.памяти занималась ист.школа. И.ш. была одним из самых влиятельных направлений в 19-20 вв. Это собственно русское направление. Еще в предисловии к сборнику Кирши Данилова (1818) мы видим сравнение фольклорных героев с летописными (Садко и В. Буслаев – с героями Новгородских летописей). В то время, как в фольклористике господствовала миф.школа, вышла книга Майкова «О былинах Владимирова цикла». 1885 – труд Халанского «Великорусские былины Киевского цикла», где он доказвал, что эти былины относятся к времени 15-16 веков. Веселовский «Южнорусские былины» - много от исторической школы.Принципы школы окончательно сформировал В. Миллер в «Очерках русской народной словесности». 1) Отличие от миграционной теории – национализация, а не универсализация сюжетов. Редко пользуется сравнительным методом. 2) Настаивал на глубоком изучении имен персонажей – считал, что они не могли вводится случайно, всегда есть связь между именем былинным и именем историческим. «Имена прочнее сюжетов». 3) вывод о том. что былины создавались в княжеской дружине и 4) былины тщательно разрабатывались и передавались в среде профессиональных певцов и сберегались посредством обучения.4 вопроса о былине: где? когда создана? в связи с чем? какие поэтич. источники? Итог – систематизация былин, создание «историч. географии» русского эпоса. Традиции школы Миллера в 20 веке продолжали развиваться. Часто имела место полемика между представителями разных школ. Представитель – Рыбаков, настаивал на уяснении связей с историей Др. Руси и широко использ. летописи, факты истории и археологии.
Проблема историзма русского героического эпоса была поставлена в коллективном труде «Русское народное поэтическое творчество» (т. I, M., 1953) в статьях Д. С. Лихачева, В. П. Адриановой-Перетц и других ученых, обративших внимание на отражение народным сознанием исторической действительности, на идейное содержание былин. Решительный отказ от принципов исторической школы дан В. Я. Проппом в труде «Русский героический эпос», где автор глубоко обосновал положение о том, что русский народ не столько воспроизводил в своем эпосе историческую действительность , сколько выражал свои стремления и идеалы , а сами былины возникли задолго до начала Киевского государства. Соотношение мифа и героического эпоса было рассмотрено в работах Е. М. Meлетинского «Происхождение героического эпоса» (М., 1963) и В. М. Жирмунского «Эпическое творчество славянских народов и вопросы сравнительного изучения эпоса» (М., 1953).
Б. А. Рыбаков , взяв за основу тезис Б. Д. Грекова «Былина - это история, рассказанная самим народом», в своей известной книге «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» (М., 1963) рассматривает эпические сказания как первую форму исторического повествования. Цель эпоса - воспитание молодежи, ее подготовка к реальным испытаниям. Автор подчеркивает прогрессивную направленность былин, воспевание принципиально нового. Однако Б. А. Рыбаков видит в процессе развития героического эпоса раздвоение: одно направление воспевает князей, другое - остается народным. По мнению автора, былины не восстанавливают фактической канвы, но в своей совокупности дают достоверную историю . «Будучи исторически осмыслен,- пишет Б. А. Рыбаков,- русский былинный эпос может стать неоценимым историческим источником, но, разумеется, не для восстановления канвы событий, а для изучения народных оценок тех или иных периодов, отдельных событий и лиц» .
В монографии «Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи» Рыбаков провел параллели между былинными сюжетами и русскими летописями. Б. А. Рыбаков в своем анализе русского летописания («Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи») обратил внимание на субъективизм летописцев - авторов «Повести временных лет». Наряду с бережным отношением к источнику летописец, который был одновременно автором, составителем, компилятором и редактором, испытывал сильное влияние церковных и княжеских кругов. Именно их причастность объясняет противоречия летописного текста и некоторые нарочитые умолчания «Повести», в которой видны попытки оправдать существующий строй и его представителей. Если былины дают народную, то летопись - придворную оценку событий. Б. А. Рыбаков видит в «Повести временных лет» стремление сгладить жизненные противоречия путем широкой социальной демагогии в церковном духе. В отдельных случаях «Повесть» доходит до злободневности изображения событий, в частности в рассказах о соперничестве старшей и младшей дружины, в полемике против Святополка и в идеализированном изображении Мономаха. Целый ряд важных наблюдений и выводов историографического плана был сделан Б. А. Рыбаковым в вышедших позднее работах: ««Слово о полку Игореве» и его современники» (М., 1971), «Русские летописцы и автор «Слова о полку Игореве»» (М., 1972) и др.
ПРОПП
Первобытно-общинный строй . В.Я. Пропп убеждён, что героический эпос начал формироваться задолго до начала феодальных отношений. Поскольку прямых следов существования такого явления нет, он приводит в пример многочисленные народы, населявшие территорию СССР, которые задержались в развитии на уровне разложения первобытно-общинного строя. Все они имеют героический эпос. Применяя метод сравнения учёный выявляет в эпических песнях народов Сибири и Крайнего Севера развитие эпоса из мифологии; переход героических деяний от борьбы за семейную ячейку (лиричные чувства не играют роли) до защиты родного народа или сражений против угнетателей; преображение стихийных хозяев во враждебных чудовищ; общий для всех героев высокий моральный дух и готовность забыть свои интересы для общего блага (часто они являются вождями); гиперболизированность внешнего вида и действий героев и их врагов. Эпос свидетельствует о начавшейся борьбе за новое общественное устройство: так семья есть фактор, разрушающий родовые отношения, а рыцарство героя это не признак прошлого, где поддержка подразумевалась сама собой, а реакция на возникновение классового неравенства и эксплуатации.
Киевская Русь и период феодальной раздробленности . Эпос Киевской Руси не рассматривается как продолжение эпоса, сложившегося в эпоху родового строя. Государственные отношения потребовали не развития прежних идей, а утверждения новых, поэтому в эпосе прослеживаются не остатки старого в новом, а конфликт мировоззрений, принадлежащих этим двум всегда противоборствующим временам. В новых и переработанных старых песнях народ отразил напряжённую борьбу с иноземными захватчиками, создал образы героев-защитников отчизны. Былины Киевского или Владимирова цикла объединяются общим центром-Киевом, главе которого, князю Владимиру («Красно Солнышко»), служат богатыри. Образ Владимира двояк. От периода прогрессивного развития государства ему досталась роль народного вождя, классовое же расслоение позднее создаёт социальный конфликт между богатырями и князем, превратившемся в главу своего класса. Несколько иначе меняется второстепенный образ жены Владимира, княгини Евпраксии (Опраксы). От родового строя ей как женщине может достаться роль сподручницы врага, как, например, в былине об Алёше и Тугарине, в дальнейшем она наделяется чертами героической женщины, в частности, спасающей Илью Муромца от гнева мужа. Эпический Киев служил народу знаменем единства, хотя таковым не являлся. Богатыри из самых различных областей становятся героями эпоса только с момента приезда в Киев. Они служат Родине и всегда являются к стольно-киевскому князю добровольно. Удельные войны совершенно не отражены в русском эпосе, ведь они не были народными. Также не отражена и служба богатырей удельным князьям.
Период централизованного государства. С созданием в Х в. нового мощного государства чаяния народа об объединении и национальной независимости сбылись. Прежние былины стали получать названия «старин», но они не забываются, а относятся к области героического прошлого. Воинские функции переходят к исторической песне. С нарастанием классового антагонизма на первый план выходят былины о социальной борьбе. Такие песни мы встречали и раньше, но теперь они теряют монументальность, выигрывая с тем в реалистичности, шире описывают быт и сословия, классовые конфликты становятся основной темой. Новую роль начинают играть женщины, возникают их новые положительные образы. Типы могучих богатырей останавливаются в своём развития, переставая входить в новые песни. Былина начинает сближаться с балладой, но дух её остаётся героическим.
Советское время. Экспедиции советских учёных показывали не только существование эпоса в последнем его оплоте, русском Севере, но и постепенное прекращение эпической традиции [см. подроб.: стр. 546-548]. Тем не менее можно говорить о новом былинном эпосе. Эту проблему автор обсуждает на примере знаменитой певицы М.С. Крюковой. Её талант был обнаружен в 1934 г. В советское время она фактически являлась единственным исполнителем сознательно посвятившим себя не только сохранению уже имеющегося наследия, но и созданию песен с качественно новым содержанием. Новые темы Крюкова создаёт сама на материале старых былин и сказок, черпает из художественной, научно-популярной литературы и СМИ. Она преодолела замкнутость старого эпоса, но предметом воспевания так и не стала жизнь её современников. Новое содержание плохо укладывалось в старые формы, зачастую влияющие на передаваемую информацию. Былинная форма эпоса отжила своё, она вошла в наследие национальной культуры. Эпос продолжает своё существование в другом виде, его лучшие достижения оказывают влияние на героические поэзию и литературу традиции.
(из готовых билетов)
Историческая периодизация, конкретика:
1) мифологический период (на почве столкновения былин и мифологии рождаются былинные сюжеты) – время распространения и первоначального развития эпических песен. Конец этого периода приходится на IХ в. Древние: былины о Святогоре (воплощение исполинских туч в представлении людей; былина о приключении Ильи Муромца с женой Святогора (а она и ему изменяет) – параллель с арабскими сказками «Тысяча и одна ночь»; Святогор был лишен силы после острижения волос (параллель с историей ветхозаветного Самсона и Далилы); в облике Святогора могли отразиться представления о горных великанах (Илья Муромец увидел его уснувшим на коне среди гор)), о Волхе Всеславьевиче ((оборотни, колдуны, волшебники) былинный Волх – воин-богатырь, обладает вещим знанием и умением превращаться в разных зверей и птиц, он сын змеи и женщины, рождение его сопровождают грозные явления – затряслась земля; умеет оборачиваться серым волком; в поздних переработках Волх превращен в князя Вольгу, защитника Киевской Руси, связь с Олегом), Дунае и Потыке.
2)киевский период – с IХ в. до середины ХII (эпические песни сосредоточили действие вокруг Киева и стольного киевского князя). Разрозненно существовавшие эпические песни получили толчок к объединению (циклизация – объединение сюжетов вокруг отдельных персонажей и мест действия); в своих обобщениях былины постепенно обрели историческую конкретность (изменение исторического сознания в условиях нового времени); концепция значимости великой Киевской державы (перед угрозой нападения); о Киеве пели как средоточии русской славы; былина сделала объектом изображения общественную жизнь Руси – историзация (традиционные обобщения с конкретной
оценкой своей эпохи); почти все былины – о Владимире, Добрыне Никитиче. (Былина о бое Добрыни с Дунаем); главная черта былин – историзм; богатыри не ищут личной выгоды; постепенное обращение былин в чисто исторический жанр.
3) владимиро-суздальский период – с середины ХII до конца ХIII. (в это время образовались былины с Ильей Муромцем во главе) (связан с развитием Северо-Востока.). На севере и северо-западе – новгородские былины. После утраты Киевом могущества на северо-востоке Руси – в Ростовской, Муромской и Владимиро-Суздальской землях возникает новое государственное образование. В сознании народа Северо-Восточной Руси крепнет мысль о том, что он является продолжателем истории Киевской Руси. Этот взгляд определил своеобразие эпоса. Северо-Восточная Русь вводит в эпос своих героев - выходцев из этих земель – Илью Муромца (по городу Муромцу) (заменил в главной роли Добрыню Никитича). К эпосу эпохи становления относятся былины о сватовстве: эпические песни о Садко, о Михайле Потыке, Козарине, Иване Годиновиче, дунае, Соловье Будимировиче, они связаны с песнями о добывании жены в потустороннем мире или в чужих землях (Садко отправляется в подводный мир; в былине о Потыке герой встречает, а не добывает жену; борьба за невесту сменяется борьбой против невесты («Добрыня и Маринка»); настоящий герой – только Козарин, который спасает девушку от похитителей). Относятся эпические песни о борьбе с чудовищами (былины о Добрыне-змееборце – характерно, что теперь герой становится освободителем всей русской земли, а не только борется со змеем за освобождение женщины, об Алеше и Тутарине, об Илье и Соловье). Герои в этих былинах имеют реальный облик, а их антагонисты – зооморфные и гиперболические сочетания. Сюда же относятся былины сказочного характера («Добрыня и Алеша», «Илья Муромец и сын»), былины о борьбе русского народа с монголо-татарским нашествием (это новое образование). Касаемо последних: в традиционные формы все чаще проникают конкретные реалии, как повествование все более соответствует ист. действительности – исторично отражение древнерусской веры в знамения, картина городских стен с угольными башнями, четкая организация неприятельского войска (имя захватчика чаще всего – Калин, которое может заменяться Батый и Мамай), исторична тактика татар – длительная осада города; традиция единоборства героя с противником преодолевается за счет включения реалий, связанных с организацией отпора историческому врагу (Муромец выявляет численность войска, определяет характер опасности, просит об отсрочке сдачи города). Однако в эпосе еще не выработались средства, чтобы описать действия больших военных действий и их командования, они появятся только в ист. песнях в XVI в. НО эпос расходится все же с историей (в нем есть единое государство, сказатели поют о победе, которой еще не было, на самом деле).
4) с ХIV – начало ХVII в . Новых былин в этот период почти не создавали. Творческая обработка старых былин применительно к исторических условиям Московской Руси. Функция старого воинского эпоса переходит к исторической песне, которая, зародившись в XIV, к XVI достигает расцвета. После ХIII столетия былины вступили в состояние консервации: в основе былинного сюжета – рассказ о каком-либо грандиозном событии, начинается былина с запева, который не связан непосредственно с сюжетным действием, но предваряет общую тональность былины. У запева орнаментальная функция, заканчивается былина исходами в той же орнаментальной функции (То старина, то и деянье), в зачине воспроизводится сюжетная ситуация, введен главный герой, в окончании-концовке дано ее разрешение, общие места – стилистические формулы привычного изображения повторяющихся ситуаций (скакание богатыря через стену) (формула течения времени: как день за днем – будто дождь дождит, неделя за неделей – как трава растет, а год за годом – как река бежит), многочисленные повторения, замедленность действия – ретардация осуществляется через повторение отдельных эпизодов, за счет использования синонимии (песенная природа), тоническое стихосложение (одинаковое количество ударений), разговорные интонации, первый
научный сборник былин – сборник былин появился в 1804 г. – сборник Кирши Данилова «Древние российские стихотворения» (Кирша Данилов записал их на Урале в середине ХVIII века).
Навлек на себя гнев Владимира Мономаха, и его утопили за то, что он обокрал двух граждан Новгорода; в другом варианте той же летописи говорится, что его сослали. Дунай Иванович часто упоминается в летописях XIII века в качестве одного из слуг князя Владимира Васильковича , а Сухмана Долмантьевича (Одихмантьевича) отождествляли с псковским князем Домантом (Довмонтом).
Происхождение былин
Для объяснения происхождения и состава былин существует несколько теорий:
- Теория мифологическая видит в былинах рассказы о стихийных явлениях, в богатырях - олицетворение этих явлений и отождествление их с богами древних славян (Орест Миллер , Афанасьев).
- Теория историческая объясняет былины как след исторических событий, спутанных порой в народной памяти (Леонид Майков , Квашнин-Самарин).
- Теория заимствований указывает на литературное происхождение былин (Теодор Бенфей , Владимир Стасов , Веселовский , Игнатий Ягич), причём одни склонны видеть заимствования через влияние Востока (Стасов, Всеволод Миллер), другие - Запада (Веселовский , Созонович).
В итоге - односторонние теории уступили место смешанной, допускающей в былинах присутствие элементов народного быта, истории , литературы , заимствований восточных и западных. Первоначально предполагали, что былины, которые группируются по месту действия на циклы киевские и новгородские, главным образом, южнорусского происхождения и только позже перенесены на север; по другим былины явление местное (Халанский). В течение веков былины претерпевали различные изменения, причём постоянно подвергались влиянию книжному и заимствовали многое из средневековой русской литературы и устных сказаний Запада и Востока. Приверженцы мифологической теории делили богатырей русского эпоса на старших и младших; позже было предложено (Халанским) деление на дотатарскую , времён татарщины и послетатарскую эпохи.
Чтение былин
Былины написаны тоническим стихом, в котором может быть разное количество слогов , но приблизительно одинаковое количество ударений . Некоторые ударные слоги произносятся со снятым ударением. При этом не обязательно, чтобы во всех стихах одной былины сохранялось равное количество ударений: в одной группе их может быть по четыре, в другой - по три, в третьей - по два. В былинном стихе первое ударение, как правило, попадает на третий слог от начала, а последнее - на третий слог от конца.
Как скака́л-то Илья́ да со добра́ коня,
Припада́л-то он ко ма́тушке сыро́й земле:
Как стучи́т ведь ма́тушка сыра́ земля
Да под то́й же как сторо́нушкой восто́чной.
Былины составляют одно из самых замечательных явлений русской народной словесности; по эпическому спокойствию, богатству подробностей, живости колорита, отчётливости характеров изображаемых лиц, разнообразию мифических, исторических и бытовых элементов они не уступают немецкому богатырскому эпосу и эпическим народным произведениям всех других народов.
Былины являются эпическими песнями о русских богатырях; именно здесь мы находим воспроизведение общих, типических их свойств и историю их жизни, их подвиги и стремления, чувства и мысли. Каждая из этих песен говорит, главным образом, об одном эпизоде жизни одного богатыря и таким образом получается ряд песен отрывочного характера, группирующихся около главных представителей русского богатырства. Число песен увеличивается ещё вследствие того, что имеется по несколько вариантов, более или менее различных, одной и той же былины. Все былины, кроме единства описываемого предмета, характеризуются ещё единством изложения: они проникнуты элементом чудесного, чувством свободы и (по мнению Ореста Миллера) духом общины. Миллер не сомневается в том, что независимый дух былевого русского эпоса является отражением старой вечевой свободы, сохранённой вольными казаками и свободными олонецкими крестьянами, не захваченными крепостным правом. По взгляду этого же учёного, дух общины, воплощённый в былинах, является внутренней связью, соединяющей русский эпос и историю русского народа.
Стилистика
Кроме внутреннего, замечается ещё и внешнее единство былин, в стихе, слоге и языке : стих былины состоит или из хореев с дактилическим окончанием, или из смешанных хореев с дактилями, или, наконец, из анапестов ; созвучий нет совсем и всё основано на музыкальности стиха; тем, что былины писаны стихами, они отличаются от «побывальщин», в которых уже давно стих разложился в прозаический рассказ. Слог в былинах отличается богатством поэтических оборотов; он изобилует эпитетами , параллелизмами , сравнениями , примерами и другими поэтическими фигурами, не теряя вместе с тем своей ясности и естественности изложения. Былины сохраняют довольно большое количество архаизмов , особенно в типических частях. Гильфердинг каждую былину делил на две части: одну - изменяющуюся сообразно воле «сказателя»; другую - типическую, которую рассказчик должен передавать всегда с возможной точностью, не изменяя ни одного слова. Типическая часть заключает все существенное, что говорится про богатыря; остальное представляется только фоном для главного рисунка.
Формулы
Былины сложены на основе формул , построенных либо с применением устойчивого эпитета, либо как нарративные клише из нескольких строк. Последние используются почти в любой ситуации. Некоторые формулы:
Он скорешенько скочил как на резвы ножки,
Кунью шубоньку накинул на одно плечо,
Шапочку соболью на одно ушко.
Стрелял-то он гусей, лебедей,
Стрелял малых перелетных серых утушек.
Стал он силушку конем топтать,
Стал конем топтать, копьем колоть,
Стал он бить ту силушку великую.
А он силу бьет - будто траву косит.
Ай же ты, волчья сыть, травяной мешок!
Ты идти не хошь аль нести не мошь?
Приезжает он на широкий двор,
Ставит коня да серед двора
Да идет в палаты белокаменны.
Еще день за день ведь, как и дождь дождит,
А неделя за неделей, как трава растет,
А год за годом, как река бежит.
Все за столом призамолкнули:
Меньший хоронится за большего.
Больший хоронится за меньшаго,
А от меньшаго мал ответ живет.
Количество былин
Чтобы дать понятие о количестве былин, отметим статистику их, приведённую в «Истории Русской Словесности» Галахова. Одних былин киевского цикла собрано: в Московской губернии - 3, в Нижегородской - 6, в Саратовской - 10, в Симбирской - 22, в Сибири - 29, в Архангельской - 34, в Олонецкой - до 300. Всех вместе около 400, не считая былин новгородского цикла и позднейших (московских и других). Все известные нам былины по месту своего происхождении делятся на: киевские, новгородские и общерусские (более поздние).
Хронологически на первом месте, по Оресту Миллеру, следуют былины, рассказывающие о богатырях сватах (см. статью Богатыри). Потом идут те, которые называют киевскими и новгородскими: по-видимому, они возникли до XIV века . Затем идут былины вполне исторические, относящиеся к московскому периоду Русского государства. И, наконец, былины, относящиеся к событиям последних времён.
Последние два разряда былин не представляют особенного интереса и не требуют обширных объяснений. Поэтому ими, до сих пор, вообще мало занимались. Но огромное значение имеют былины так называемого новгородского и, в особенности, киевского цикла. Хотя нельзя смотреть на эти былины как на рассказы о событиях, действительно имевших когда-то место в таком виде, в каком они представляются в песнях: элемент чудесного вполне противоречит этому. Если же былины не представляются достоверной историей лиц, действительно живших когда-то на Русской земле, то их содержание надо непременно объяснять иначе.
Изучение былин
Учёные исследователи народного эпоса прибегали в этих объяснениях к двум методам: историческому и сравнительному. Собственно говоря, оба эти метода в большинстве исследований сводятся к одному сравнительному, и едва ли правильно ссылаться здесь на метод исторический. В самом деле, исторический метод состоит в том, что мы для известного, например языкового, явления путём архивных поисков или теоретического выделения позднейших элементов отыскиваем все более и более древнюю форму и таким образом приходим к первоначальной - простейшей форме. Совсем не так применялся «исторический» метод к изучению былин. Здесь нельзя было сопоставлять новых редакций с более древними, так как мы этих последних вовсе не имеем; с другой стороны, литературная критика отметила в самых общих чертах только характер изменений, каким подверглись с течением времени Б., не касаясь совсем отдельных частностей. Так называемый исторический метод в изучении былин, собственно говоря, состоял в сравнении сюжетов былинных с летописными; а так как сравнительным методом назывался тот, при котором сравнивались сюжеты былин с сюжетами других народных (в основном мифических) или же чужестранных произведений, то и выходит, что здесь разница ничуть не в самом методе, а просто в материале сравнений. Итак, в сущности, только на сравнительном методе и обоснованы четыре главные теории происхождения былин: исторически-бытовая, мифологическая, теория заимствований и, наконец, смешанная теория, пользующаяся теперь самым большим кредитом.
Былинные сюжеты
Прежде чем перейти к изложению в общих чертах самих теорий, следует сказать несколько слов о значении былинных сюжетов. Всякое литературное произведение можно разложить на несколько главнейших моментов описываемого действия; совокупность этих моментов составляет сюжет данного произведения. Таким образом, сюжеты бывают более или менее сложны. На одном и том же сюжете может основываться несколько литературных произведений, которые даже, благодаря разнообразию второстепенных изменяющихся черт, например мотивов действия, фона, сопутствующих обстоятельств и т. п., могут показаться на первый взгляд совсем несходными. Можно даже пойти дальше и сказать, что всякий сюжет без исключения всегда составляет основу большего или меньшего количества литературных произведений, и что очень часто бывают модные сюжеты, которые почти в одно время обрабатываются на всех концах земного шара. Если теперь в двух или нескольких литературных произведениях мы найдем общий сюжет, то допускаются тут три объяснения: либо в этих нескольких местностях сюжеты выработались самостоятельно, независимо друг от друга и составляют таким образом отражение действительной жизни или явлений природы; либо сюжеты эти обоими народами унаследованы от общих предков; либо, наконец, один народ заимствовал сюжет у другого. Уже а priori можно сказать, что случаи самостоятельного совпадения сюжетов должны быть очень редки, и чем сюжет сложнее, тем он должен быть самостоятельнее. На этом главным образом основывается исторически-бытовая теория, упускающая совершенно из виду сходство сюжетов русских былин с произведениями других народов или считающая его явлением случайным. По этой теории богатыри являются представителями разных сословий русского народа, былины же - поэтически-символическими рассказами исторических происшествий или картинами явлений народного быта. На первом же и втором предположениях основана теория мифологическая, по которой сходные сюжеты в произведениях индоевропейских народов унаследованы от общих праарийских предков; сходство же между сюжетами несродных народов объясняется тем, что в различных странах на одно и то же явление природы, послужившее материалом для сходных сюжетов, смотрели люди одинаково и одинаково его толковали. Наконец, на 3-м объяснении основана теория заимствования, по которой сюжеты русских былин перенесены в Россию с Востока и Запада.
Все вышеизложенные теории отличались своей крайностью; так, например, с одной стороны Орест Миллер в своем «Опыте» утверждал, что сравнительный метод служит для того, чтобы в сопоставляемых произведениях, принадлежащих различным народам, тем резче, тем определённее выказались различия; с другой же стороны, Стасов прямо высказал мнение, что былины заимствованы с Востока. В конце концов, однако, учёные исследователи пришли к тому убеждению, что былины составляют весьма сложное явление, в котором перемешаны разнородные элементы: исторически-бытовые, мифические и заимствованные. А. Н. Веселовский дал некоторые указания, которые могут руководить исследователем и обезопасить его от произвола теории заимствований; а именно в CCXXIII номере «Журнала Министерства Народного Просвещения» учёный профессор пишет: «Для того, чтобы поднять вопрос о перенесении повествовательных сюжетов, необходимо запастись достаточными критериями. Необходимо принять в расчет фактическую возможность влияния и его внешние следы в собственных именах и в остатках чуждого быта и в совокупности подобных признаков, потому что каждый в отдельности может быть обманчив». К этому мнению примкнул Халанский, и теперь исследование былин поставлено на правильную точку зрения. В настоящее время главное стремление учёных исследователей былин направлено к тому, чтобы подвергнуть эти произведения самому тщательному, по возможности, анализу, который окончательно должен указать на то, что именно в былинах составляет неоспоримую собственность русского народа, как символическая картина явления естественного, исторического или бытового, и что занято у других народов.
Время складывания былин
Относительно времени происхождения былин определённее всех выразился Леонид Майков, пишущий: «Хотя между сюжетами былин есть и такие, которые можно возвести к эпохе доисторического сродства индоевропейских преданий, тем не менее всё содержание былин, а в том числе и эти древнейшие предания представляется в такой редакции, которая может быть приурочена только к положительно историческому периоду. Содержание былин вырабатывалось в течение , и XII веков , а установилось во вторую половину удельно-вечевого периода в XIII и XIV веках ». К этому можно прибавить слова Халанского: «В XIV веке устраиваются пограничные крепости, острожки, устанавливается пограничная стража и в это время сложился образ богатырей, стоящих на заставе, оберегающих границы Святорусской земли». Наконец, по замечанию Ореста Миллера, большая древность былин доказывается тем обстоятельством, что изображается в них политика ещё оборонительная, а не наступательная.
Место возникновения былин
Что касается места, где возникли былины, то мнения разделяются: самая распространённая теория предполагает, что былины - южнорусского происхождения, что их первоначальная основа южнорусская. Только со временем, вследствие массового переселения народа из Южной Руси на Русский Север , перенесены туда былины, а затем на первоначальной своей родине они были забыты, вследствие влияния других обстоятельств, вызвавших казацкие думы. Против этой теории выступил Халанский, осуждая вместе с тем и теорию первоначального общерусского эпоса. Он говорит: «Общерусский древний эпос - такая же фикция, как и древний общерусский язык. У каждого племени был свой эпос - новгородский, словенский, киевский, полянский, ростовский (ср. указания Тверской летописи), черниговский (сказания в Никоновской летописи)». Все знали о Владимире , как о реформаторе всей древнерусской жизни, и все пели о нём, причём происходил обмен поэтическим материалом между отдельными племенами. В XIV и XV веках Москва стала собирательницей русского эпоса, который в это же время всё более и более сосредоточивался в киевский цикл, так как киевские былины произвели на остальные ассимилирующее влияние, вследствие песенной традиции, религиозных отношений и т. п.; таким образом в конце XVI века закончено было объединение былин в киевский круг (хотя, впрочем, не все былины к нему примкнули: к таким принадлежит весь новгородский цикл и некоторые отдельные былины, например о Суровце Суздальце и о Сауле Леванидовиче). Потом из Московского царства распространились былины во все стороны России путём обыкновенной передачи, а не эмиграции на север, которой не было. Таковы в общих чертах взгляды Халанского на этот предмет. Майков говорит, что деятельность дружины, выраженная в подвигах её представителей-богатырей, и есть предмет былин. Как дружина примыкала к князю, так и действия богатырей всегда стоят в связи с одним главным лицом. По мнению этого же автора, былины пели скоморохи и гудошники, приигрывая на звончатых яровчатых гуслях или гудке, слушали же их в основном бояре, дружина.
Насколько изучение былин ещё до сих пор несовершенно и к каким противоречивым результатам оно привело некоторых учёных - можно судить хотя бы только по одному следующему факту: Орест Миллер, враг теории заимствований, старавшийся везде в былинах найти чисто народный русский характер, говорит: «Если отразилось какое-нибудь восточное влияние на русских былинах, так только на тех, которые и всем своим бытовым складом отличаются от склада старославянского; к таким относятся былины о Соловье Будимировиче и Чуриле Пленковиче ». А другой русский учёный, Халанский, доказывает, что былина о Соловье Будимировиче стоит в самой тесной связи с великорусскими свадебными пенями. То, что Орест Миллер считал совсем чуждым русскому народу - то есть самосватание девушки, - по Халанскому существует ещё теперь в некоторых местах Южной России.
Приведём здесь, однако, хоть в общих чертах, более или менее достоверные результаты исследований, полученные русскими учёными. Что былины претерпели многие и притом сильные перемены, сомневаться нельзя; но точно указать, каковы именно были эти перемены, в настоящее время крайне трудно. На основании того, что богатырская или героическая природа сама по себе везде отличается одними и те ми же качествами - избытком физических сил и неразлучной с подобным избытком грубостью, Орест Миллер доказывал, что русский эпос на первых порах своего существования должен был отличаться такой же грубостью; но так как, вместе со смягчением народных нравов, такое же смягчение сказывается и в народном эпосе, поэтому, по его мнению, этот смягчительный процесс надо непременно допустить в истории русских былин. По мнению того же учёного, былины и сказки выработались из одной и той же основы. Если существенное свойство былин - историческое приурочение, то чем оно меньше заметно в былине, тем она ближе подходит к сказке. Таким образом выясняется второй процесс в развитии былин: приурочение. Но, по Миллеру, есть и такие былины, в которых ещё вовсе нет исторического приурочения, причём, однако, он не объясняет нам, почему он такие произведения не считает сказками («Опыт»). Затем, по Миллеру, разница между сказкой и былиной заключается в том, что в первой мифический смысл забыт раньше и она приурочена к земле вообще; во второй же мифический смысл подвергся изменениям, но не забвению.
С другой стороны, Майков замечает в былинах стремление сглаживать чудесное. Чудесный элемент в сказках играет другую роль, чем в былинах: там чудесные представления составляют главную завязку сюжета, а в былинах они только дополняют содержание, взятое из действительного быта; их назначение - придать более идеальный характер богатырям. По Вольнеру, содержание былин теперь мифическое, а форма - историческая, в особенности же все типические места: имена, названия местностей и т. д.; эпитеты соответствуют историческому, а не былинному характеру лиц, к которым они относятся. Но первоначально содержание былин было совсем другое, а именно действительно историческое. Это произошло путём перенесения былин с Юга на Север русскими колонистами: постепенно колонисты эти стали забывать древнее содержание; они увлекались новыми рассказами, которые более приходились им по вкусу. Остались неприкосновенными типические места, а все остальное со временем изменилось.
По Ягичу, весь русский народный эпос насквозь проникнут христианско-мифологическими сказаниями, апокрифического и неапокрифического характера; из этого источника заимствовано многое в содержании и мотивах. Новые заимствования отодвинули на второй план древний материал, и былины можно разделить поэтому на три разряда:
- на песни с очевидно заимствованным библейским содержанием;
- на песни с заимствованным первоначально содержанием, которое, однако, обработано более самостоятельно
- на песни вполне народные, но заключающие в себе эпизоды, обращения, фразы, имена, заимствованные из христианского мира.
Орест Миллер не совсем с этим согласен, доказывая, что христианский элемент в былине касается только внешности. Вообще, однако, можно согласиться с Майковым, что былины подвергались постоянной переработке, соответственно новым обстоятельствам, а также влиянию личных взглядов певца.
То же самое говорит Веселовский, утверждающий, что былины представляются материалом, подвергавшимся не только историческому и бытовому применению, но и всем случайностям устного пересказа («Южнорусские былины»).
Вольнер в былине о Сухмане усматривает даже влияние новейшей сантиментальной литературы XVIII в., а Веселовский о былине «Как перевелись богатыри» говорит вот что: «Две половины былины связаны общим местом весьма подозрительного характера, показывающим, как будто, что внешней стороны былины коснулась эстетически исправляющая рука». Наконец, в содержании отдельных былин нетрудно заметить разновременные наслоения (тип Алёши Поповича), смешение нескольких первоначально самостоятельных былин в одну (Вольга Святославич или Волх Всеславич), то есть объединение двух сюжетов, заимствования одной былины у другой (по Вольнеру, начало былин о Добрыне взято из былин о Вольге, а конец из былин о Иване Годиновиче), наращения (былина о Соловье Будимировиче у Кирши), большая или меньшая порча былины (рыбниковская распространённая былина о Берином сыне, по Веселовскому) и т. п.
Остаётся ещё сказать об одной стороне былин, а именно об их теперешней эпизодичности, отрывочности. Об этом обстоятельнее других говорит Орест Миллер, который считал, что первоначально былины составляли целый ряд самостоятельных песен, но со временем народные певцы стали сцеплять эти песни в большие циклы: происходил, словом, тот же процесс, который в Греции , Индии , Иране и Германии привёл к созданию цельных эпопей, для которых отдельные народные песни служили только материалом. Миллер признает существование объединённого, цельного Владимирова круга, державшегося в памяти певцов, в своё время образовавших, по всей вероятности, тесно сплочённые братчины. Теперь таких братчин нет, певцы разъединены, а при отсутствии взаимности никто между ними не оказывается способным хранить в своей памяти все без исключения звенья эпической цепи. Все это очень сомнительно и не основано на исторических данных; благодаря тщательному анализу, можно только допустить, вместе с Веселовским, что «некоторые былины, например Гильфердинга 27 и 127, являются, во-первых, продуктом выделения былин из киевской связи и вторичной попытки привести их в эту связь после развития на стороне» («Южнорусские былины»).
Примечания
Сборники
Главные сборники былин:
- Кирши Данилова , «Древние русские стихотворения» (изданы в 1804, 1818 и 1878);
- Киреевского, Х выпусков, изданы в Москве 1860 г. и сл.; Рыбникова , четыре части (1861-1867);
- А. Ф. Гильфердинга , изд. Гильтебрантом под заглавием: «Онежские былины, записанные Александром Федоровичем Гильфердингом летом 1871 года ». - СПб. : Тип. Императорской Академии Наук, 1873. - 732 с. ;
- Авенариуса , «Книга о киевских богатырях» (СПб., 1875);
- Халанского (1885).
- Полный свод киевских былин. Литературная обработка А. Лельчука. http://byliny.narod.ru Былины выстроены хронологически и по смыслу в цельную героическую повесть. Язык современный, но максимально сохранен ритм и стиль оригинала. Персонажи и сюжеты отсортированы, убраны дубли и повторения. Составлена условная карта Былинной Руси.
Кроме того, варианты былин встречаются:
- у Шейна в сборниках великорусских песен («Чтения Московского Общества Истории и Древностей» 1876 и 1877 и отд.);
- Костомарова и Мордовцевой (в IV части «Летописи древней русской литературы Н. С. Тихонравова»);
- былины, печатанные Е. В. Барсовым в «Олонецких Губернских Ведомостях» после Рыбникова,
- и наконец у Ефименко в 5 кн. «Трудов Этнографического отдела Московского Общества любителей естествознания», 1878.
Издания
- Былины: Сборник / Вступ. ст., сост., подгот. текстов и примеч. Б. Н. Путилова. - Изд. 3-е. - Л. : Советский писатель , 1986. - 552 с. - (Библиотека поэта. Большая серия).
Исследования
Ряд сочинений, посвящённых изучению былин:
- Статья Константина Аксакова : «О богатырях Владимировых» («Сочинения», т. I).
- Фёдора Буслаева , «Русский богатырский эпос» («Русский Вестник», 1862);
- Леонид Майкова , «О Былинах Владимирова цикла» (СПб., 1863);
- Владимира Стасова , «Происхождение русских былин» («Вестник Европы», 1868; причём ср. критику Гильфердинга, Буслаева, В. Миллера в «Беседах Общества любителей российской словесности», кн. 3; Веселовского, Котляревского и Розова в «Трудах Киевской духовной академии», 1871 г.; наконец, ответ Стасова: «Критика моих критиков»);
- Ореста Миллера , «Опыт исторического обозрения русской народной словесности» (СПб., 1865) и «Илья Муромец и богатырство киевское» (СПб., 1869 г., критика Буслаева в «XIV присуждении Уваровских наград» и «Журнале Министерства Народного Просвещения», 1871);
- К. Д. Квашнина-Самарина, «О русских былинах в историко-географическом отношении» («Беседа», 1872);
- Его же, «Новые источники для изучения русского эпоса» («Русский Вестник», 1874);
- Ягича, статья в «Archiv für Slav. Phil.»;
- М. Каррьера, «Die Kunst im Zusammenhange der Culturentwickelung und die Ideale der Menschheit» (вторая часть, перев. Е. Коршем);
- Рамбо, «La Russie épique» (1876);
- Вольнера, «Untersuchungen über die Volksepik der Grossrussen» (Лейпциг, 1879);
- Веселовского в «Archiv für Slav. Phil.» т. III, VI, IX и в «Журнале Мин. Народного Просвещения» (1885 декабрь, 1886 декабрь, 1888 май, 1889 май), и отдельно «Южнорусские былины» (часть I и II, 1884 г.);
- Жданова, «К литературной истории русской былевой поэзии» (Киев, 1881);
- Халанского, «Великорусские былины киевского цикла» (Варшава, 1885).
