Последние слова перед казнью. Что чувствует человек, ожидая казнь
Покормить и казнить, - такой протокол приведения в действие приговора о смертной казни устоялся во многих странах, где высшую меру наказания еще не заменили пожизненным заключением. Зная о том, что их жизнь скоро прервется, тем более, зная точную дату исполнения приговора, преступники имеют право заказать в камеру последний в их жизни обед. Все, что угодно, в любом виде и любом количестве. Некоторые приговоренные довольствуются незатейливыми блюдами вроде консервированной фасоли, завтрака из McDonalds или бутербродов с чаем, но встречаются и гурманы, желающие деликатесов. Серия фотографий под названием "No Seconds" сделанная американским фотографом Генри Хагривзом (Henry Hargreaves), дает возможность взглянуть, какие обеды заказывают перед казнью некоторые насильники, террористы и серийные убийцы.Среди рецидивистов и маньяков немало любителей вкусно покушать, тем более, если до тюрьмы, в "прошлой жизни", они занимали должности шеф-поваров, администраторов кофеен и ресторанов, либо же любили радовать друзей и домочадцев вкусными домашними кушаньями собственного приготовления. Так, насильник и убийца Уэйн Гейси знает толк в изысканных блюдах, ведь он в свое время руководил тремя ресторанами сети KFC, и свой последний обед заказал именно там. И очень неплохойобед: клубника, креветки и жареный цыпленок, приготовленные по фирменному рецепту ресторанного шеф-повара. Сладкоежки довольствуются мороженым с шоколадной крошкой, пирогами с начинкой, а брутальные мясоеды желают огромные стейки на большом блюде.
Из общей массы выделяются преступники, которые не расстаются с чувством юмора даже за несколько часов до казни. Осужденный за двойное убийство Рикки Рей Ректор, к примеру, отказался от заказанного ранее орехового пирога, заявив, что оставит его на потом и съесть позже. А Ронни Ли Гарднер побеспокоился о том, чтобы не скучать во время трапезы, и попросил включить ему трилогию Толкина "Властелин колец", пока он обедает. В сравнении с этими персонажами, которые наверняка были заводилами и весельчаками в "прошлой жизни", очень хмурыми и мрачными, зато весьма соответствующими атмосфере, кажутся другие приговоренные к казни преступники. Заставляют задуматься заказы, в которых фигурирует одна-единственная оливка с косточкой, либо же... абсолютно пустой поднос. Что это, величайшая степень раскаяния, капризы преступников, отчаяние, либо же результаты долгих мучительных размышлений бессонными тюремными ночами?
P.S. Меня зовут Александр. Это мой личный, независимый проект. Я очень рад, если Вам понравилась статья. Хотите помочь сайту? Просто посмотрите ниже рекламу, того что вы недавно искали.
Только в «МК» – интервью с исполнителем смертных приговоров в Белоруссии
Белоруссия в ожидании.
Страна ждет реакции президента Александра Лукашенко на смертный приговор минским террористам, который вынес судья.
Казнить нельзя помиловать...
Где глава государства нарисует запятую?
Тем более когда тысячи людей подписали петицию о помиловании молодых людей. Среди подписавшихся есть и пострадавшие в теракте. Выходит, страна не верит в виновность молодых парней?
Как в Белоруссии осуществляется смертная казнь, что думают близкие приговоренных в этот момент, о чем просят осужденные перед расстрелом — в эксклюзивном интервью «МК» Олега Алкаева. Человека, который руководил расстрельной бригадой.
Олег Алкаев.
Олег Алкаев — единственный человек на постсоветском пространстве, который не скрывает, что на протяжении 10 лет работал палачом. На его счету более 130 казненных. Правда, собственноручно на курок он не нажал ни разу. Алкаев являлся руководителем расстрельной бригады.
Откровения этого человека шокируют.
«Никто не отказывался работать в расстрельной бригаде. Человек ко всему привыкает»
— Олег, сколько человек входило в вашу бригаду?
— В мою команду входило 13 человек вместе со мной. Это оптимальное число людей, которое позволяло без проблем обеспечить процесс исполнения смертных приговоров. Одни люди выводили осужденного из камеры, другие осуществляли доставку в пункт исполнения приговора, третьи — расстреливали и захоранивали.
— Существовал дублирующий состав бригады на случай болезни кого-то из ваших подчиненных?
— Такая замена не предусматривалась. Всегда обходились своими силами.
— Как отбирали персонал для расстрельной бригады?
— При подборе персонала для спецподразделения образование или должность значения не имели. Набирали людей с устойчивой психикой, физически здоровых и не обремененных семейно-бытовыми проблемами. Как правило, все эти люди уже имели опыт общения с заключенными. В специальном обучении или подготовке никто не нуждался. Все обучение проводилось внутри подразделения. Психологов в команде тоже не было. Можно сказать, я заменял ребятам и психолога, и наставника. Исключение из спецгруппы производилось, как правило, либо по состоянию здоровья, либо в связи с уходом на пенсию.
— После такой работы никто из ваших подчиненных с ума не сошел?
— В психбольницу никто не попал. Имели место быть депрессия и незначительные нервные расстройства. Но это вполне нормальное состояние человека, который впервые столкнулся с расстрелами. Я тоже поначалу испытывал подобные ощущения. Потом прошло...
— Как снимали стресс?
— Сотрудникам специальной группы разрешалось употребление алкоголя, но в разумных пределах и только после работы. Пьяниц в группе не держали.
— Кто-нибудь из вашей бригады уволился по собственному желанию?
— Как это ни покажется странным, случаев добровольного отказа от работы в расстрельной команде я не знаю. Поймите, человек ко всему привыкает. К такой работе тоже.
— Такая работа оплачивалась отдельно? Какой гонорар платили за расстрел?
— Естественно, что за внеурочную работу во внеурочное время полагалось дополнительное вознаграждение. Сумму вознаграждения я называть не буду, скажу только, что она была очень невелика.
— Почему вы согласились возглавить расстрельную команду?
— Мое руководство расстрельной командой началось одновременно с вступлением в должность начальника СИЗО. Инструкция позволяла отказаться от этой работы, но это расценили бы как проявление слабости, что поставило под сомнение мою способность вообще быть руководителем. Честно говоря, я не помню случаев добровольного отказа от руководства специальной группой. Я так же, как и все новички, поначалу испытывал стресс и другие негативные последствия этой работы. Но ситуация не позволяла поддаваться эмоциям и чувствам, поэтому уже в последующих процедурах я участвовал как вменяемый и адекватный руководитель команды. Первый стресс, как и все другие начинающие коллеги, снимал водкой. Потом научился обходиться без нее.
— Наверняка самым страшным для новичков был первый расстрел?
— Исполнение смертного приговора — не геройский поступок, а довольно отвратительное мероприятие и тем более зрелище. Все члены команды это понимали, хотя вслух об этом никто никогда не говорил. Первое участие в процессе смертной казни вызывает сильнейший стресс у любого нормального человека. Опытные сотрудники всегда поддерживали новичков, старались оградить от наиболее эмоциональных моментов. Но новички быстро научились абстрагироваться от всего происходящего, и вскоре им можно было поручать исполнение любых функций.
— Вы помните свой первый расстрел?
— В начале моей деятельности на посту руководителя расстрельной команды процедура исполнения приговора происходила в лесной местности. Людей привозили в лес, выводили из машины и расстреливали по одному. Машина с другими осужденными, ожидающими своей очереди, находилась в двух десятках метров от могилы. Представляете состояние осужденных? Позже мною было принято решение перенести процесс исполнения наказания в помещение. Это внешне выглядело более цивилизованно, хоть и увеличивало объем работы: нужно было упаковывать и грузить трупы, затем хоронить, тогда как в лесу приговоренные подходили к могиле на своих ногах.
— Где потом стали проводить в исполнение приговор?
— Место исполнения приговора определял руководитель группы в зависимости от обстоятельств. Специальная инструкция давала такое право. Приговор мог приводиться в действие или непосредственно в районе места захоронения осужденного, или в специальном помещении. Помещение, где производились расстрелы, представляло собой строение, замаскированное под объект хозяйственно-бытового назначения. Его месторасположение засекречено, и назвать я его не могу — так как, возможно, там до сих пор расстреливают приговоренных к смертной казни.
Сомали, 2009 год. Приговоренного к смертной казни готовятся забить камнями.
«Процедура общения с родственниками смертников гораздо более стрессовая, чем сам процесс казни»
— Олег, насколько я знаю, тела расстрелянных не отдают родственникам. Где хоронят смертников?
— По поводу места захоронения осужденных я не могу говорить. Это не моя тайна! Так предусмотрено белорусским законодательством, и нарушать его даже сейчас я не стану. Скажу лишь, что места захоронения безымянные. Никаких табличек, бугорков, веточек или других признаков захоронения мы не оставляли.
— Облегчить задачу с захоронением могла бы кремация. Почему в Белоруссии запрещено кремировать таких осужденных?
— Предложение по кремированию в мае 1999 года сделал мне бывший министр МВД Юрий Сиваков. В то время я еще не знал, что предложение министра скрывало двоякий смысл. Таким образом по поручению тогдашнего секретаря совета безопасности Виктора Шеймана он изыскивал пути бесследного уничтожения политических противников правящей верхушки. Я выступил категорически против. Объяснил, что сотрудники крематория могут «расшифровать» членов расстрельной команды, что повредило бы нам. И со мной согласились.
— Все участники расстрельной бригады соблюдали конспирацию?
— Члены группы по исполнению смертных приговоров были хорошо законспирированы. Нам было запрещено даже обсуждать между собой тему исполнения смертных приговоров. Никто из наших близких не знал, чем мы занимаемся. Таким известием мы бы нанесли психологическую травму близким. Вряд ли человек способен спокойно воспринять известие, что его муж, брат, отец — палач. Не исключалась и возможность мести со стороны родственников казненных.
— Как начальнику СИЗО вам приходилось общаться с родственниками приговоренных к казни?
— Процедура общения с такими родственниками в моральном плане гораздо более стрессовая, чем сам процесс казни. Встречи с матерями преступников были для меня самым тяжелым испытанием. У женщин случались истерики, обмороки, люди задавали самые несуразные вопросы, выдвигали нелепые предложения. Приходилось терпеливо выслушивать. Например, мать одного осужденного предлагала мне деньги за имитацию расстрела. Просила указать место захоронения, чтобы успеть выкопать тело якобы расстрелянного сына, чтобы потом увезти его из страны. А вот другая женщина, которая не оправдывала сына, совершившего убийство милиционера, настаивала на расстреле его соучастников, которые были осуждены к пожизненному заключению. Инструкция запрещала мне каким-либо образом комментировать исполнение приговора. Я мог произносить только предусмотренные все той же инструкцией слова: «Убыл по приговору». Куда убыл и зачем — не пояснялось. Подобная информация порождала много слухов и домыслов. Бытовало мнение, что осужденных к смертной казни увозили в Россию на предприятия оборонного значения с очень вредным производством. Мы эту легенду не опровергали. Напротив, поддерживали эту версию в разговоре с родственниками осужденных. Конечно, верили не все, но большинство из них надеялись именно на такой исход дела.
— Каким образом совершалась смертная казнь?
— Только расстрел! Выстрел производился из пистолета с глушителем марки «6ПБ9». Из этого пистолета выстрел был наиболее приглушенным и не доносился до слуха других осужденных, ожидавших своей очереди.
— Перед тем как в человека выстрелят — он имеет право на последнюю просьбу? Например, выкурить сигарету...
— Мы следовали инструкции. Пункт о последней воле подсудимого там отсутствовал. Я лично не помню случая, чтобы какое-либо желание вырвалось из уст осужденных. Один раз, правда, поступила просьба — стрелять в сердце. Но на эти слова никто из нашей бригады не обратил внимания.
— Часто от осужденных слышно: «Лучше смерть, чем жизнь за решеткой».
— Не верьте этим словам! Смерть всегда страшна. Даже естественная. Но когда жизнь забирают другие люди, смерть становится безмерно страшной. И не нужно верить тем, кто сетует на пожизненное заключение, уверяя, что было бы лучше, если бы его расстреляли. Право уйти из жизни добровольно у него никто не отнимал. И даже в тюрьме есть десятки способов совершить суицид. Но самоубийство в тюрьме — редкий случай. Я помню только один случай, когда двое осужденных за несколько дней до исполнения приговора повесились по очереди на одной веревке. Вычислив периодичность обхода камер постовым, примерно через 8-10 минут. Сначала повесился один. Второй успел его вынуть из петли, уложить на кровать и лечь сам. Затем после обхода также залез в петлю, где и был обнаружен.
— Я слышала, что приговоренные к смертной казни в ожидании оглашения приговора сходят с ума?
— Люди, ожидающие смертный приговор, постоянно находятся в высочайшем нервном напряжении. Это что-то вроде затяжного прыжка без парашюта, где есть слабая надежда на стог сена. Естественно, что во время исполнения приговора напряжение доходит до высших пределов человеческого организма. Стадию безумия определить сложно, но неадекватность и прострация наблюдаются практически у всех. Для осужденных характерны покорность и полное безволие. Трудно выделить что-то индивидуальное. На моей памяти лишь несколько человек перед исполнением приговора выглядели более-менее вменяемыми и осознавали, что с ними происходит. Это были верующие люди.
Газовую камеру американцы ввели в 1924 году. Для казни употребляли пары цианистого калия, и если осужденный глубоко дышал, смерть наступала почти немедленно.
«Дату исполнения приговора осужденному не говорят до последнего. Но, несомненно, он интуитивно чувствует ее приближение»
— Говорят, что следователи Белоруссии способны любого человека довести до приговора без особых улик и свидетелей?
— В отношении работы белорусских следователей вопрос поставлен не совсем корректно. Без улик невозможно доказать преступление. Другое дело — как добываются улики? В практике белорусского правосудия имели место случаи, когда улики подтасовывались, фальсифицировались или подбрасывались. Так было по делу витебского маньяка Михасевича, где посредством такого обращения с уликами были осуждены 13 невиновных человек. Причем один из них был расстрелян. Что касается возможностей оперативных аппаратов мест лишения свободы, следует отметить, что это очень сильные структуры, способные решать самые сложные оперативные задачи. В вопросах раскрытия преступлений оперативные аппараты мест лишения свободы руководствуются инициативными заданиями органов внутренних дел, прокуратуры, КГБ и другими инициаторами. Однако всегда существует угроза использования возможностей этого аппарата для решения задач, никаким образом не связанных с деятельностью органов внутренних дел и пенитенциарной системы. А именно как репрессивный аппарат. Так, например, в 2011 году оперативные подразделения системы ДИН МВД Беларуси вместо борьбы с рецидивной преступностью сосредоточили всю свою деятельность на дискредитации лидеров политических партий и движений, оказавшихся в местах лишения свободы. Жестоким репрессиям подверглись и подвергаются сейчас осужденные кандидаты в президенты Андрей Санников и Николай Статкевич, политзаключенные Дмитрий Дашкевич и Николай Автухович, а также многие другие, имевшие несчастье быть несогласными с итогами выборов президента Беларуси в декабре 2010 года.
В 1980 году Николая Тереню расстреляли вместо маньяка Михасевича.
Геннадий Михасевич, казненный за убийство 36 женщин в 1988 году.
— Вернемся к смертной казни. В каких камерах сидят смертники?
— Камеры смертников находятся в подвальном, изолированном от других камер блоке, доступ к которому ограничен. Камера рассчитана на двух человек. На дверях — дополнительное запирающее устройство, которое может открываться только с пульта дежурного по СИЗО. На прогулку осужденных к смертной казни не выводят. Двери в их камеру открываются только в присутствии дежурного по СИЗО и при усиленном наряде контролеров. Все выводы человека из камер производятся только по распоряжению начальника учреждения.
— Осужденному заранее объявляют дату его смерти?
— Человек, приговоренный к смертной казни, не знает даты исполнения приговора, поэтому он ждет ее каждый день. Об этой дате вообще никто не знает, кроме руководителя расстрельной команды, так как он ее и определяет. Происходит это так. После получения от президента указа об отказе в помиловании у руководителя согласно инструкции есть ровно месяц на приведение приговора в исполнение. Дата казни определятся в зависимости от разных условий. В том числе и погодных. Учитывались даже такие мелочи, как полученная смертником передача. Я всегда давал возможность доесть принесенные ему продукты. Осужденные это тоже знали и были неимоверно рады, когда получали передачу. Это гарантировало им несколько дней некоторого расслабления от ожидания смерти. Также никогда не исполнялись приговоры в выходные дни. И дело здесь не в гуманизме, а в опасности «расшифровки» членов команды перед сотрудниками СИЗО. Системный сбор одних и тех же сотрудников в дни отдыха и «привязка» их к выводу из камер смертников, вывозу их за пределы СИЗО не могли бы остаться незамеченными дежурными сменами.
— И все-таки когда наступает день приговора, как об этом объявляют осужденному? Как он себя ведет?
XIX век. Смертная казнь через сожжение. Америка.
«Смертный приговор разрушает „криминальное братство“. Приговоренный к расстрелу начинает сдавать подельников»
— Когда судья объявляет расстрельный приговор — это не значит, что приговор завтра приведут в исполнение. Затем следует ходатайство президенту о помиловании. Все обращаются с такой просьбой к президенту?
— Случаи отказа от ходатайства о помиловании имели место. Но это крайне редко. О помиловании не просили люди, которые совершили страшные преступления и сами осознавали бессмысленность такого ходатайства. Как правило, это были осужденные за изнасилование и убийство несовершеннолетних.
— Родственники осужденного до последнего борются за отмену приговора, а сами приговоренные к казни пытаются как-то оттягивать дату приговора?
— Конечно, на всех стадиях ожидания решения президента о помиловании продолжается борьба за жизнь осужденных. Как их самих, так и родственников. Адвокаты на этой стадии уже бессильны. Осужденные, как правило, «вспоминают» новые обстоятельства дела, позволяющие, по их мнению, смягчить их вину, либо вводят в дело новых фигурантов. Пишут зачастую явки с повинной по чужим преступлениям — в надежде, что откроется новое следствие и продлит ему жизнь. Случаи симуляции болезни бесполезны, потому что согласно инструкции любая медицинская помощь оказывается только в камере.
— Грубо говоря, человек после приговора начинает сдавать соучастников преступления?
— Смертный приговор разрушает «криминальное братство». И бывшие подельники, которым вынесли смертный приговор, зачастую начинают старательно рассказывать «правду» — естественно, приуменьшая свое участие в преступлении и до предела загружая содеянным остальных преступников. Но поскольку это «прозрение» происходит после вынесения приговора, то подобные признания уже не влияют на принятое судом решение и расцениваются как способ ухода от ответственности. Однако был случай, когда осужденный, заметив случайно на свидании мать своего соучастника, обратился ко мне и заявил, что берет всю вину на себя и просит расстрелять его одного. Я пообещал сделать все возможное и сказал, что его соучастник обязательно переживет его. В то время жить им оставалось всего несколько дней. Слово я сдержал. Расстреляны они были, конечно, оба. И в один день. Но соучастник действительно пережил подельника на 10-15 минут. Не знаю, доставило ли ему это удовлетворение, но перед казнью я ему об этом напомнил и сказал, что сделал все, что в моих силах. Он был, на мой взгляд, в относительном сознании. Во всяком случае, кивнул головой, подтверждая, что мои слова ему понятны.
— Вы часто беседовали с приговоренными к расстрелу? О чем они говорят, что просят, зная, что жить им осталось немного?
— По долгу службы мне приходилось часто встречаться со смертниками. Заявления от них поступали самые необычные. Я к этому относился спокойно. Каждый вправе спасать свою жизнь. Даже приговоренный к расстрелу. Одни давили на чувства своих родственников, требуя добиваться встречи с президентом или другими влиятельными лицами вплоть до Папы Римского. Кто-то писал письма близким, что скоро их заживо разберут на донорские органы. Такие заявления мы либо цензурировали, либо не отправляли, чтобы не причинять родителям излишних страданий.
— С вас брали подписку о неразглашении при поступлении на такую должность?
— Подписку о неразглашении служебной или государственной тайны любой сотрудник МВД дает при поступлении на службу. Я тоже подписывал такой документ — ведь я много лет проработал начальником СИЗО. Но я нарушил закон — потому что действующая власть сама допустила публикацию в СМИ моих показаний, которые проходили в уголовном деле под грифом «совершенно секретно». В этих публикациях меня назвали руководителем расстрельной команды. Также была описана деятельность возглавляемого мною подразделения, не подлежащая разглашению. После этого я был вынужден эмигрировать из страны. Оставаться там было небезопасно.
— Чем вы занимаетесь сейчас?
— Я уехал в Германию. Получил здесь жилье, прошел курсы по изучению немецкого языка и несколько лет жил на пособие. Потом начал осваивать наиболее приемлемые для меня профессии. Наконец я определился. Окончил курсы шоферов. Устроился водителем небольшого автобуса в берлинском туристическом агентстве «Русская почта». Кроме того, по вечерам я работаю в русском магазине на специальном агрегате по уборке помещения. У меня практически нет выходных. Чему я безмерно рад. В Германии почетен любой труд. И когда мои друзья и бывшие коллеги подсмеиваются надо мной, я им отвечаю так: «Моими конкурентами в трудоустройстве на мои рабочие места были и остаются по сей день два доцента и один профессор». И это не шутка.
— Если бы вам довелось прожить другую жизнь, в ней была бы смертная казнь?
— Знаете, если бы мне довелось прожить жизнь еще раз, я бы не стал в ней ничего менять. Иногда меня посещали мысли: стоило ли отдавать лучшие годы жизни общению с бандитами? Но когда я познакомился с политиками — вдруг ощутил себя счастливым человеком, так как понял, что ранее всю жизнь имел дело с порядочными людьми...
— Давайте представим, что завтра вам снова предложат вернуться к той самой должности палача, — согласились бы?
— К смертной казни я всегда относился как к необходимому злу. И сегодня мое мнение в отношении этого вида наказания мало изменилось. Поэтому сегодня я ни за что бы не согласился участвовать в расстрелах.
Этот вопрос следует разделить на две части.
1. Что чувствует человек, приговоренный к смерти, при долгом ожидании.
2. Что чувствует человек непосредственно перед казнью.
Большинство осужденных на смерть воспринимают приговор как глубочайшую трагедию, но бывает и диаметрально противоположная реакция. Когда американец Леонард Лоус (штат Миссури) узнал о смертном приговоре, его охватил неудержимый смех. Он отказался подавать прошение о помиловании или какие-либо апелляции по своему делу.
Долгое ожидание казни иногда приводит к парадоксальным случаям. Так, в ноябре 1986 года на Ямайке двое осужденных, которые ждали казни более 5 лет, покончили с собой в своих камерах. Американец Перри Смит, ожидавший казни в тюрьме штата Канзас в 1960-1965 годах, пытался покончить с собой путем голодовки. С. П. Мельгунов пишет о татарине в Бутырской тюрьме, который перерезал себе горло куском стекла в минуты ожидания увода на расстрел. Как отметил в 1988 году в докладе Комиссии по правам человека специальный докладчик по вопросу о пытках, если "приговоренным к смерти приходится ждать длительное время, прежде чем они узнают, будет приговор приведен в исполнение или нет", и "если неопределенность... продолжается несколько лет... Психологические последствия этого могут быть сравнимы лишь с сильными душевными страданиями, которые часто приводят к серьезным физическим расстройствам..."
Приведу несколько примеров из жизни обитателей камер смертников.
"В страшную камеру под сильным конвоем нас привели часов в 7 вечера. Не успели мы оглядеться, как лязгнул засов, заскрипела железная дверь, вошло тюремное начальство в сопровождении тюремных наблюдателей.
- Сколько вас здесь? - окидывая взором камеру, обратилось к старосте начальство. - Шестьдесят семь человек. - Как шестьдесят семь? Могилу вырыли на девяносто человек,- недоумевающе, но совершенно спокойно, эпически, даже как бы нехотя протянуло начальство.
Камера замерла, ощущая дыхание смерти. Все как бы оцепенели.
- Ах, да,- спохватилось начальство,- я забыл, тридцать человек будут расстреливать из Особого отдела.
Потянулись кошмарные, бесконечные, длинные часы ожидания смерти. Бывший в камере священник каким-то чудом сохранил нагрудный крест, надел его, упал на колени и начал молиться. Многие, в том числе один коммунист, последовали его примеру. В камеру доносились звуки расстроенного рояля, слышны были избитые вальсы, временами сменявшиеся разухабисто-веселыми русскими песнями, раздирая и без того больную душу смертников,- это репетировали культпросветчики в помещении бывшей тюремной церкви, находящейся рядом с вашей камерой. Так по злой иронии судьбы переплеталась жизнь со смертью".
Вот фрагменты из писем приговоренных к смерти, которые собрал В. Г. Короленко, активный борец против смертной казни в дореволюционной России.
"Я напишу вам, но предупреждаю, что я человек малограмотный, неразвитый и малоначитанный. Я чувствую себя очень хорошо. Смерть для меня ничто. Я знал, что это рано или поздно, но должно быть. Я был уверен на воле, что меня повесят или застрелят где-нибудь на деле. Так вот, товарищ, может ли мне казаться страшной смерть? Да, конечно, ничуть. Я не знаю, как другие, но до суда и после суда я был в одном настроении. Только обидно: со мной приговорили одного невиновного. Я в суде не утерпел и крикнул судьям... За это мне попало от „сознательного конвоя"..."
"Вы спрашиваете, как я провожу время. Определить трудно. Я сам себя не могу учесть в этом случае. Одно могу сказать, что душевно я спокоен. Очень даже спокоен. Наружный вид, можно сказать, веселый. С утра до ночи смеемся, рассказываем различные анекдоты, конечно юмористические. Конечно, вопрос о жизни приходит иногда в голову. Задумаешься на несколько минут и стараешься забыть это все потому, что все уже кончено для меня на сей земле. А раз кончено, то такие мысли стараешься отогнать и не поднимать в своей голове. Я вижу, что времени для жизни осталось очень мало, и в такие короткие минуты ничего не могу разрешить. Чем понапрасну ломать голову, лучше все это забыть и последнее время провести веселее. Я сам себя не могу определить: я как будто ненормальный. Иногда хочется отравиться. Отравиться тогда, когда мне этого захочется. Уж очень не хочется идти помирать на задний двор, Да еще в сырую погоду, в дождик. Пока дойдешь, всего измочит. А мокрому и висеть не особенно удобно. Да еще и то: берут ночью (эта традиция - забирать на казнь ночью сохранилась в советских тюрьмах и при Сталине). Только разоспишься, а тут будят, тревожат... Лучше бы отравиться..."
"Чувствую себя ничего. Даже удивлен, что в душе не сделалось никакого переворота. Точно ничего ее случилось..."
"Спать ложимся мы в три часа ночи. Это постоянно. Р. научил нас играть в преферанс, и мы до того им увлеклись, что играем как будто бы за интерес. Увлеклись сильно. Тут есть и сожаление от проигрыша, и маленькие радости от выигрыша. Упадка духа ни в ком как будто и не замечается. Если посмотреть со стороны и не знать, что мы приговорены к смерти, то можно счесть вас просто за людей, отбывающих наказание. Если же наблюдать нас, зная, что нас ждет смерть, то, вероятно, можно подумать, что мы ненормальны. Действительно, и самому приходится удивляться тому, что мы так хладнокровны... О том, что ждет нас, буквально забываешь. Это, по моему мнению, происходит оттого, что сидишь не один... Чуть кто пригорюнится, так другой старается, может быть, ненамеренно, оторвать его от тяжелых мыслей и вовлечь в разговор или во что-нибудь другое... Находят минуты какой-то беспричинной злобы, хочется кому-нибудь сделать зло, какую-нибудь пакость. Насколько я наблюдал, если такому человеку поволноваться и вылить свою злобу в руготне, то он понемногу успокоится. На некоторых в такие моменты действует пение. Затяни что-нибудь - он поддержит".
"Жизнь приходится считать минутами, она коротка. Сейчас пишу эту записку и боюсь, чтовот-вот растворятся двери и я не докончу. Как скверно я чувствую себя в этой зловещей тишине! Чуть слышный шорох заставляет тревожно биться мое сердце... Скрипнет дверь... Но это внизу. И я снова начинаю писать. В коридоре послышались шаги, и я бегу к дверям. Нет, снова напрасная тревога, это шаги надзирателя. Страшная мертвая тишина давит меня. Мне душно. Моя голова налита как свинцом и бессильно падает на подушку. А записку все-таки окончить надо. О чем я хотел писать тебе? Да, о жизни! Не правда ли, смешно говорить о ней, когда тут, рядом с тобой, смерть? Да, она недалеко от меня. Я чувствую на себе ее холодное дыхание, ее страшный призрак неотступно стоит в моих глазах... Встанешь утром и, как ребенок, радуешься тому, что ты еще жив, что еще целый день предстоит наслаждаться жизнью. Но зато ночь! Сколько она приносит мучений - трудно передать... Ну, пора кончить: около двух часов ночи. Можно заснуть и быть спокойным: за мной уже сегодня не придут".
"Я давно не писал вам. Все фантазировал, но не мог сообразить своим больным мозгом. Я в настоящее время нахожусь в полном неведении, и это страшно мучает меня. Я приговорен вот уже два месяца, и вот все не вешают. Зачем берегут меня? Может быть, издеваются надо мной? Может быть, хотят, чтобы я мучился каждую ночь в ожидании смерти? Да, товарищ, я не нахожу слова, я не в силах передать на бумаге, как я мучаюсь ночами! Что-нибудь - скорей бы!"
Да, чем дольше человек ждет казни, тем тяжелее это испытание сказывается на его психике. Криминолог Роберт Джонсон в 1978 году провел в тюрьмах штата Алабамы опрос ожидавших исполнения смертного приговора. Большинство из 35 опрошенных не могли думать ни о чем, кроме предстоящей казни. Их преследовали мысли о том, как будет проходить казнь на электрическом стуле, воздействие тока на тело, они ярко и во всех подробностях представляли казнь в своем воображении. Их заботило, как они будут себя вести, когда за ними придут и поведут в камеру для казни; случится ли с ними истерике, нервный срыв; будет, ли казнь болезненной; как воспоминания о казни скажутся на их семьях. Такие и аналогичные мысли стали для многих осужденных навязчивыми.
Некоторых постоянно преследовали ночные кошмары, в которых этап за этапом проходила вся процедура казни... Перспектива расстаться с жизнью и чувство бесполезности поддержания каких-либо связей нередко приводили к тому, что осужденные проявляли все меньше желания встречаться сродственниками и друзьями. Утрата связей с внешним миром и изоляцииосужденных в камере смертников порождали чувство покинутости, что приводило к состоянию, которое Р. Джонсон назвал "смертью личности"; в ряде случаев такое состояние возникало задолго до момента казни. Для этого состояния характерны глубокая депрессия, апатия, потеря чувства реальности, физическая и умственная деградация.
Американский фотограф Майкл Грачик побывал более чем на 300 казнях осужденных в штате Техас. Более 30 лет он фотографировал лица опасных преступников, приговоренных к высшей мере наказания. Самыми неординарными снимкам Майкла являются те, на которых он запечатлел последние улыбки на лицах заключенных. Фото сделаны незадолго до исполнения приговора, однако по лицам этих людей совсем не видно, что жить им осталось так мало.
Рафаэль Холлидей, 36 лет
Признан виновным в поджоге, который привел к гибели его 18-месячной дочери Джастис и двух ее сводных сестер, 5-летней Жасмин ДюПол и 7-летней Тьерры Линч, в их доме в округе Мэдисон, штат Техас, в сентябре 2000 года. Фотография сделана 28 октября 2015 года. 18 ноября 2015 года смертный приговор приведен в исполнение.
Клив Фостер, 48 лет
Признан виновным в изнасиловании и убийстве 30-летней женщины в городе Форт-Уэрт в 2000-м. Исполнение приговора было трижды отстрочено Верховным судом США, причем дважды - за несколько часов до казни. Фотография сделана 29 августа 2012 года. 25 сентября 2012 года приговор приведен в исполнение.
Роберт Джин Гарза, 30 лет
Признан соучастником убийства четырех женщин - расстрелянных в автомобиле в долине Рио-Гранде сотрудниц бара Garcia"s, город Донна, Техас, 4 сентября 2002 года. На месте преступления полиция обнаружила 61 оружейную гильзу. Расстрел был попыткой устранить свидетельниц другого убийства, совершенного в 2001 году, в совершении которого подозревали лидера банды Tri-City Bombers, членом которой был Гарза. Фотография сделана 24 июля 2013 года. 19 сентября 2013 года смертный приговор приведен в исполнение.
Адам Келли Уорд, 33 года
В 2005 году поссорился и застрелил Майкла Уолкера, сотрудника муниципальной службы, прибывшего зафиксировать свалку в доме и на заднем дворе Уорда. В теле убитого насчитали девять пулевых отверстий. Фотография сделана 10 февраля 2016 года. 22 марта 2016 года смертный приговор приведен в исполнение.
Джордж Райвас, 41 год
В декабре 2000 года члены его банды напали на работников тюрьмы строгого режима Джона Коннолли в Техасе и, отобрав их одежду, выкрали оружие с тюремного склада и бежали в тюремном автобусе. Совершив несколько ограблений, через 11 дней в бегах они застрелили 27-летнего Обри Хоукинса. Фотография, на которой Райвас рассказывает о своем участии в случившемся, сделана 15 февраля 2012 года. Смертный приговор приведен в действие 29 февраля.
Уилли Тротти, 45 лет
Приговорен к смерти за убийство расставшейся с ним гражданской жены Барбары Кэнэда и ее брата Титуса Кэнэда. Сторона обвинения утверждает, что Тротти угрожал Барбаре убить ее, если она не вернется, из-за чего та получила охранный судебный приказ, запрещавший ему к ней приближаться. Фото сделано 30 июля 2014 года. 10 сентября смертный приговор был исполнен.
Лестер Боуэр, 67 лет
Провел 31 год в ожидании казни и стал самым старым заключенным, казненным в Техасе после возвращения высшей меры наказания: в момент исполнения приговора ему было 67 лет. Согласно решению суда, в 1983 году Боуэр застрелил четырех мужчин в самолетном ангаре на севере Далласа, штат Техас, чтобы украсть сверхлегкий самолет, который он ранее согласился купить за $4 500. На стороне Боуэра было несколько свидетелей, оружие убийства так и не было обнаружено. Фотография Боуэра сделана 20 мая 2015 года, казнь состоялась 3 июня 2015 года.
Бобби Вудс, 42 года
Был приговорен к казни за совершенное в 1997 году изнасилование и убийство 11-летней Сары Паттерсон, дочери своей бывшей девушки. Он также был приговорен к 40 годам заключения за похищение младшего брата девочки, 9-летнего Коди Паттерсона, которого тогда же отвез на кладбище, где избил до потери сознания и бросил. 28 мая 1998 года Вудсу огласили приговор, однако апелляционный суд Техаса отложил казнь после того, как адвокаты обвиняемого сообщили о его низком IQ (70 - в годы, предшествовавшие убийству). Это, согласно решению Верховного суда США, исключает применение высшей меры наказания. 3 декабря 2009 года, за несколько часов до исполнения смертного приговора, Верховный суд США отклонил апелляцию 42-летнего Вудса о помиловании. Фото было сделано 28 октября 2008 года.
Джозеф Райс, 29 лет
Осужден за проникновение в дом и убийство в 1999 году 64-летнего Роберта Ратлиффа, с которым поддерживал дружеские отношения и у которого жил незадолго до случившегося. После размолвки по поводу пропавших вещей Ратлифф выставил Райса из дома. Вскоре Райс выкрал пикап старшего друга, а позже вернулся в дом вместе с подельником, забрал кошелек, ключи от автомобиля Lincoln Continental и трижды выстрелил в спящего Ратлиффа. Фото сделано 20 августа 2008 года. Казнь состоялась 21 октября.
Хэнк Скиннер, 54 года
Осужден за убийство своей девушки Твилы Басби и двух ее сыновей в 1993 году. Басби была забита дубинкой до смерти; ее дети умерли от множественных ножевых ранений. Фото сделано 16 декабря 2009 года, за три месяца до первой даты назначенной казни, которую позже несколько раз переносили. В частности, в 2010 году суд вынес решение об отсрочке за 20 минут до исполнения приговора, поскольку защита Скиннера требовала проведения теста ДНК, которое прокурор посчитал излишним на суде в 1994 году. В 2012-м тест ДНК подтвердил, что кровь на месте преступления принадлежала Скиннеру, однако другие следы ДНК принадлежали другому человеку, личность которого не установлена. Скиннер был снова признан виновным; защита намерена обжаловать решение в Техасском апелляционном суде.
Карла Фэй Такер, 38 лет
Карла Фэй Такер признана виновной в убийстве киркой своего знакомого Джерри Линн Дина. Убийство было совершено при попытке кражи мотоцикла из дома жертвы в 1983 году в Хьюстоне, штат Техас. Оказавшись в 1984 году в тюрьме, она обратилась в христианство и вскоре вышла замуж за тюремного священника. Ее преображение привело к возникновению заметного протестного движения - за ее помилование ходатайствовали в том числе папа римский Иоанн Павел II и комиссар ООН Бакр Ндиай. 38-летняя Карла Такер была казнена 3 февраля 1998 года. Она стала первой с 1863 года женщиной, казненной в Техасе.
Приговоренные к смертной казни, имеют право на последний ужин, и могут заказать любую еду. Раньше верили, что такая возможность успокоит бунтующую душу смертника, и она обретет покой после выполнения приговора. Мы представляем Вашему вниманию самые необычные пожелания заключенных.
Оделл Барнс
Во время ограбления он убил женщину , что и стало причиной смертной казни . На свой последний ужин Бранс попросил: «справедливость, равенство и мир во всем мире» . К сожалению, это одна из немногих просьб, которую так и не выполнили.
Рассел Брюэр
В штате Техас , где смертный приговор является обычным делом, практически не было ограничений для заказа последнего ужина. До одного заключенного по имени Брюэр . Он заказал два куриных стейка с подливкой и луком, тройной чизбургер, омлет с говядиной и сыром, мясную пиццу, перец халапеньо, мясное барбекю, хлеб, фахитас, пиво и мороженое с арахисовым маслом . Заказ был выполнен, но заключенный отказался кушать . Из-за этого в Техасе отменили право на последний ужин.
Тед Банди
Серийный убийца, насильник, похититель людей и некрофил, признавшийся в 30-ти убийствах , не стал ничего заказывать . Ему принесли стандартный ужин, состоящий из стейка, двух яиц, тоста, картофельной оладьи, молока, кофе и сока. Но Тед даже не притронулся к ужину, заявив, что у него «нет аппетита».
Адольф Эйхман
Немецкий офицер , сотрудник гестапо, непосредственно ответственный за массовое уничтожение евреев, перед смертной казнью в 1962 году заказал бутылку вина Carmel (израильское красное вино).
Джон Уэйн Гейси
Американский серийный убийца, изнасиловавший 33 молодых человека , в том числе несколько подростков, заказал перед смертью креветки, картошку фри, клубнику и упаковку кусочков курицы из KFC.
Кларенс Рэй Аллен
Самый пожилой в истории Калифорнии заключенный, приговоренный к смерти. На последний ужин он заказал жареную курицу, стейк и мороженое с грецким черным орехом без сахара . Если такое мороженное и существует, его было очень тяжело найти.
Роберт Бьюэлл
Роберт был приговорен к смерти за изнасилование и убийство 11-ти летней девочки в Огайо. Его последним желанием была одна маслина без косточки .
Тимоти Маквей
Организатор самого крупного террористического акта в истории США, до событий 11 сентября, тоже имеет право на последний ужин. Он устроил взрыв в федеральном здании имени Альфреда Марра в Оклахом-Сити 19 апреля 1995 года, которое забрало жизни 168 человек , включая 19 детей младше 6-ти лет. Последним желанием заключенного было мятное мороженое с шоколадной крошкой.
Джеральд Митчелл
Митчелл совершил ограбление, в ходе которого убил двух людей . В 2001 году в штате Техас он был приговорен к смертной казни. На последний ужин он заказал упаковку леденцов.
Уильям Бонин
Вместе с сообщниками он изнасиловал и убил более 30-ти юношей и мальчиков . Перед смертью он съел 2 пиццы, шоколадное мороженое и выпил 18 банок колы и пепси.
