Даосская философия основные идеи. Что такое Дао? Современные писатели и даосизм
Верхи китайского общества жили по конфуцианским нормам, исполняли обряды и ритуалы в честь предков, Неба и Земли, согласно требованиям Лицзи. Любой из тех, кто находился выше уровня простолюдинов или стремился выдвинуться из их среды, должен был подчинить свою жизнь строгому соблюдению этих норм и церемоний; без знания и соблюдения их никто не мог рассчитывать на уважение, престиж, успех в жизни. Однако ни общество в целом, ни человек в отдельности, как бы ни были они скованы официальными догмами конфуцианства, не могли всегда руководствоваться только ими. Ведь за пределами конфуцианства оставалось мистическое и иррациональное, не говоря уже о древней мифологии и примитивных предрассудках. А без всего этого человек, даже умело затянутый в подгонявшийся под него веками конфуцианский мундир, не мог время от времени не испытывать чувство духовного дискомфорта. Экзистенциональ-ная функция религии в этих условиях выпала на долю даосизма – учения, ставившего своей целью раскрыть перед человеком тайны мироздания, вечные проблемы жизни и смерти.
Конфуций не признавал духов и скептически относился к суевериям и метафизическим спекуляциям: «Мы не знаем, что такое жизнь, – говаривал он, – как же можем мы знать, что такое смерть?» (Луньюй, гл. XI, § 11). Неудивительно, что все смутное, подсознательное, относившееся к сфере неподконтрольных разуму чувств, конфуцианство оставляло в стороне. Но все это продолжало существовать, будь то суеверия простого народа или философские искания творчески мыслящих и ищущих индивидов. В предханьское время и особенно в начале эпохи Хань (II в. до н. э.) – очень насыщенную для истории Китая пору, когда складывалось и принимало свой окончательный вид уже реформированное ханьское конфуцианство, все эти верования и обряды были объединены в рамках оформлявшейся параллельно с конфуцианством религии даосов – религиозного даосизма.
Философия даосизма
Даосизм возник в чжоуском Китае практически почти одновременно с учением Конфуция в виде самостоятельной философской доктрины. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы. Старший современник Конфуция, о котором – в отличие от Конфуция – в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-цзы считается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуют о его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком – откуда и имя его, «Старый ребенок», хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие «философ», так что имя его можно переводить как «Старый философ») и о его уходе из Китая. Идя на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение – Дао-дэ цзин.
В трактате Дао-дэ цзин (сер. III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины – учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним – в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию – через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Трудно отделаться от впечатления, что концепция Дао во многом, вплоть до второстепенных деталей, напоминает многократно зафиксированную в упанишадах индо-арийскую концепцию великого Брахмана, безликого Абсолюта, эманация которого сотворила видимый феноменальный мир и слиться с которым (уйти от феноменального мира) было целью древнеиндийских философов, брахманов, отшельников и аскетов. Если прибавить к этому, что и высшей целью древнекитайских даосов-философов было уйти от страстей и суетности жизни к первобытности прошлого, к простоте и естественности, что именно среди даосов были первые в древнем Китае отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве с уважением отзывался и сам Конфуций, то сходство покажется еще более очевидным и загадочным. Чем объяснить его? На этот вопрос ответить нелегкого прямом заимствовании говорить трудно, ибо для этого нет документальных оснований, кроме разве что легенды о путешествии Лао-цзы на запад. Но и эта легенда не объясняет, а лишь запутывает проблему: Лао-цзы не мог принести в Индию философию, с которой там были знакомы не менее чем за полтысячелетия до его рождения. Можно лишь предположить, что сам факт путешествия показывает, что и в то отдаленное время оно не было невозможным и что, следовательно, не только из Китая на запад, но и с запада (в том числе и из Индии) в Китай могли перемещаться люди и их идеи.
В своей конкретной практической деятельности даосизм в Китае, однако, мало чем напоминал практику брахманизма. На китайской почве рационализм одолевал любую мистику, заставляя ее уходить в сторону, забиваться в углы, где она только и могла сохраняться. Так случилось и с даосизмом. Хотя в даосском трактате «Чжуан-цзы» (IV–III вв. до н. э.) и говорилось о том, что жизнь и смерть – понятия относительные, акцент явно был сделан на жизнь, на то, как ее следует организовать. Мистические же уклоны в этом трактате, выражавшиеся, в частности, в упоминаниях о фантастическом долголетии (800,1200 лет) и даже бессмертии, которых могут достичь праведные отшельники, приблизившиеся к Дао, сыграли немаловажную роль в трансформации философского даосизма в даосизм религиозный.
Даосизм в Цинь-Хань (III в. до н. э. – III в. н. э.)
Проповедь долголетия и бессмертия обеспечила даосским проповедникам популярность в народе и благосклонность императоров, отнюдь не безразличных к своей жизни и смерти. Насколько можно судить, первым, кто соблазнился этой идеей, был объединитель Китая Цинь Ши-хуанди. Даосский маг Сюй Ши поведал ему о волшебных островах, где есть эликсир бессмертия. Император снарядил экспедицию, которая, как и следовало ожидать, провалилась (Сюй Ши сослался на то, что обилие акул помешало ему пристать к острову). Так же кончались и другие экспедиции за волшебными снадобьями. Разгневанный император нередко казнил неудачников, но тут же посылал других в новый поход, не ставя под сомнение саму идею. Первые ханьские императоры, особенно могущественный У-ди, продолжали эту традицию: снаряжали экспедиции, поддерживали даосских магов, щедро жертвовали деньги на их работы над пилюлями и эликсирами.
Официальная поддержка помогла даосизму выжить и даже укрепиться в условиях господства конфуцианства. Но, выстояв, даосизм довольно сильно изменился. Общефилософские метафизические спекуляции на тему о Дао и дэ были отодвинуты на задний план, как и идея отшельничества с его принципом увэй (недеяния). Зато на передний план вышли многочисленные даосские маги и проповедники, примкнувшие к даосизму знахари и шаманы, которые не только резко усилили свою активность, но и умело синтезировали некоторые философские идеи даосизма с примитивными верованиями и суевериями крестьянских масс. В частности, для этого были использованы многие давно полузабытые или заново привнесенные в Китай извне мифы. Так, например, с помощью даосов получил широкое распространение миф о богине бессмертия Сиванму, в саду которой где-то на западе будто бы цветут раз в 3000 лет персики бессмертия. Получил распространение и миф о первочеловеке Паньгу.
Особенно интересна проблема мифа о Паньгу. В параграфе 42 даосского трактата Дао-дэ цзин есть туманная, но полная глубокого смысла фраза: «Дао рождает одно, одно рождает двух, двое рождают трех, а трое – все вещи». Комментаторы и интерпретаторы этой фразы выдвигают множество вариантов ее понимания. Но почти при любом варианте заключительная часть формулы сводится к мифу о Паньгу. Не вдаваясь в детали споров, стоит заметить, что первоначальная креативная триада, которая способна породить все сущее (трое порождают все вещи), сводится в философском даосском трактате скорей всего к Дао, дэ и ци. О Дао и дэ речь уже шла, они близки к древнеиндийским Брахману и Атману. Что же касается ци, то это нечто вроде жизненной силы, т. е. великая первосубстанция, которая делает живым все живое, сущим все сущее. В какой-то мере ее можно сопоставить с индуистско-буддийскими дхармами, комплекс которых и есть жизнь, нечто сущее. Но еще больше первосубстанция ци напоминает пурушу.
Понятие пуруши в древнеиндийских текстах неоднозначно и чаще всего сводится, – как о том уже шла речь, к духовному началу живого. В этом и сходство его с ци. Однако уже в Ригве-де (X, 90) зафиксирован миф, согласно которому именно первогигант Пуруша, распавшись на части, дал начало всему – от земли и неба, солнца и луны до растений, животных, людей и даже богов. Стоит добавить к этому, что другой древнеиндийский космогонический миф, о котором упоминалось в главе об индуизме, исходит из того, что мир был создан находившимся в космическом яйце Брахмой. Даосский миф о Паньгу, зафиксированный в послеханьских текстах (III–IV вв.), вкратце сводится к рассказу о том, как из космического яйца, две части скорлупы которого стали небом и землей, вырос первогигант, чьи глаза стали затем солнцем и луной, тело – почвой, кости – горами, волосы – травами и т. п. Словом, из первосубстанции Паньгу было создано все, включая и людей.
Идентичность Паньгу и Пуруши давно была замечена специалистами. Похоже на то, что та самая мысль, которая в сухом трактате выражена формулой «трое рождают все вещи» и которая явно восходит к идее о первоначальных Брахмане, Атмане и Пуруше (в китайском варианте, скорее всего, к Дао, дэ и ци), в популяризировавшемся даосами мифе о Паньгу была изложена доступным и красочным языком. Вторичность этого мифа, т. е. заимствование его из мифологических построений брахманизма и индуизма, лишний раз ставит вопрос о том, что мистика и метафизика даосов, по меньшей мере частично, восходят к внешним истокам. Впрочем, это никак не помешало тому, что на китайской почве даосизм как доктрина, независимо от происхождения тех или иных его идей, с самого начала был именно китайской религией.
Крестьянское даосское восстание «Желтых повязок»
Конец династии Хань был ознаменован в Китае кризисом и политическим упадком, отягощенным еще и стихийным бедствием – эпидемией, во время которой даосский маг Чжан Цзюэ прославился в народе тем, что чарами и заклинаниями излечивал больных. Огромные толпы обезумевших от горя и бедствий людей повалили к нему, и вскоре маг оказался во главе могущественной секты почти по-военному организованных ревностных последователей новой религии.
С головокружительной быстротой даосизм из респектабельного учения придворных алхимиков и проповедников бессмертия превратился в знамя обездоленных и угнетенных. В даосском трактате Тайпинцзин (Книга о великом равенстве) теоретически обосновывались политика и практика апеллировавших к массам даосов. Как это не раз бывало в истории, новая религия заявила о себе мощным революционным взрывом – восстанием «Желтых повязок».
Секта Чжан Цзюэ ставила своей целью свержение существующего строя и замену его царством Великого Равенства (тай-пин). Хотя конкретные очертания этого царства представлялись лидерам секты весьма смутно, требования обездоленного крестьянства были учтены ими в первую очередь. Чжан Цзюэ и его помощники провозгласили 184-й год, год начала нового 60-летнего цикла, игравшего в Китае роль века, началом эпохи нового «Желтого Неба», которое принесет миру радость, счастье и навсегда покончит с эрой «Синего Неба», ставшего символом зла и несправедливости ханьского времени. В знак своей приверженности новым идеям повстанцы надевали на голову желтые повязки.
Разумеется, все это – как и подготовка к восстанию – было хорошо известно властям. Начались жестокие преследования сектантов. Вскоре их преждевременно поднятое восстание было подавлено, а оставшиеся в живых последователи погибшего Чжан Цзюэ бежали на запад, где в горных пограничных районах Китая действовала другая мощная даосская секта, «Удоуми-дао», во главе с Чжан Лу, внуком знаменитого даосского мага Чжан Дао-лина, который считается основателем даосской религии. Усиленная остатками восставших, секта Чжан Лу вскоре, особенно в связи с окончательным крушением династии Хань и началом эры межвластия, периода Южных и Северных династий (III–VI вв.), превратилась в фактически самостоятельное теократическое образование, сумевшее добиться определенной автономии; с ним впоследствии считались официальные китайские власти.
Теократическое государство даосов
«Государство» даосских пап-патриархов, передававших свою власть по наследству, просуществовало в Китае вплоть до недавнего времени (63-й даосский папа из рода Чжанов после 1949 г. переехал на Тайвань). Вначале оно было строго организовано и состояло из 24 религиозных общин, возглавляемых наследственно правившими «епископами». Вся власть в каждой из общин принадлежала группе духовных наставников-даосов во главе с «епископом», причем все сектанты повиновались им беспрекословно. Жизнь в общинах даосов была организована таким образом, чтобы каждый мог очиститься, покаяться и, пройдя через серию постов и обрядов, подготовить себя к бессмертию.
Во время поста Тутаньчжай (пост грязи и угля), который вначале предназначался для кающихся в грехах больных, а позже стал общим для всех, сектанты мазали лицо и тело грязью и углем, пели псалмы, били поклоны, доводили себя до исступления и в заключение бросались на землю. Чуть отдышавшись, они повторяли тот же цикл на следующий день – и так в течение трех, а то и семи-девяти дней. Во время поста Хуанлучжай (пост желтого талисмана) члены общины во главе с наставниками совершали ритуал на специальной площадке с целью очистить души своих предков и сделать их бессмертными. В дни обрядов-сатурналий Хэци (слияние душ) в общинах совершались оргии, что объяснялось учением даосов о благотворности взаимодействия сил инь и ян – женского и мужского начал. Всего таких постов и обрядов было 28, причем происхождение некоторых из них, в частности Хэци, возможно, имело связь с идеями тантризма, широко распространившимися в начале нашей эры в восточных пограничных горных районах Индии, откуда они, видимо, стали известны и даосам.
Несмотря на важную роль наследственной теократии Чжа-нов и связанных с ней различных даосских сект, главам которых нередко приписывалась чудодейственная сила и даже власть над демонами и духами, все они были лишь высшей духовной инстанцией, своеобразными хранителями принципов и догматов учения. Реальной административной власти вне своих общин и сект даосские патриархи и «епископы» не имели. Они и не стремились к этому. Даосская религия за свое почти двухтысячелетнее существование не создала стройной церковной структуры, и это в условиях господства конфуцианства было оправданным: организационная слабость религиозного даосизма вне его общин и сект способствовала проникновению этой религии во все поры китайского общества. В этом смысле даосизм был близок к буддизму – учению, у которого он очень многое взял как в области теоретической, доктринальной, так и в плане организационном.
Более всего влияние буддизма и вообще индийской мысли заметно на той трансформации, которую испытали даосские концепции о путях и методах достижения бессмертия. Эти концепции были разработаны в ряде трактатов. Вкратце они сводятся к следующему.
Даосизм о достижении бессмертия
Тело человека являет собой микрокосм, который, в принципе следует уподобить макрокосму, т. е. Вселенной. Подобно тому как Вселенная функционирует в ходе взаимодействия Неба и Земли, сил инь и ян, имеет звезды, планеты и т. п., организм человека – это тоже скопление духов и божественных сил, результат взаимодействия мужского и женского начал. Стремящийся к достижению бессмертия должен прежде всего постараться создать для всех этих духов-монад (их 36 тыс.) такие условия, чтобы они не пожелали покинуть тело. Еще лучше -специальными средствами усилить их позиции, дабы они стали преобладающим элементом тела, вследствие чего тело дематериализуется и человек становится бессмертным. Но как достичь этого?
Прежде всего, даосы предлагали ограничение в еде – путь, до предела изученный индийскими аскетами-отшельниками. Кандидат в бессмертные должен был отказаться вначале от мяса и вина, потом вообще от любой грубой и пряной пищи (духи не выносят запаха крови и вообще никаких резких запахов), затем от овощей и зерна, которые все же укрепляют материальное начало в организме. Постепенно удлиняя перерывы между приемами пищи, следовало научиться обходиться совсем немногим – легкими фруктовыми суфле, пилюлями и микстурами из орехов, корицы, ревеня и т. п. Специальные снадобья готовились по строгим рецептам, ибо их состав определялся и магической силой ингредиентов. Следовало также научиться утолять голод с помощью собственной слюны.
Другим важным элементом достижения бессмертия были физические и дыхательные упражнения, начиная от невинных движений и поз (позы тигра, оленя, аиста, черепахи) до инструкций по общению между полами. В комплекс этих упражнений входило постукивание зубами, потирание висков, взъерошивание волос, а также умение владеть своим дыханием, задерживать его, превращать его в едва заметное – «утробное». Влияние физической и дыхательной гимнастики йогов и вообще системы йоги здесь проявляется достаточно отчетливо. Однако даосизм был все-таки китайским учением, даже если на него и было оказано определенное воздействие извне. И это нагляднее всего проявляется в том, сколь большое значение даосская теория достижения бессмертия придавала моральным факторам. Причем морали именно в китайском смысле – в плане добродетельных поступков, демонстрации высоких моральных качеств. Чтобы стать бессмертным, кандидат должен был совершить не менее 1200 добродетельных акций, при этом даже один безнравственный поступок сводил все на нет.
На подготовку к бессмертию должно было уходить немало времени и сил, фактически вся жизнь, причем все это было лишь прелюдией к завершающему акту – слиянию дематериализованного организма с великим Дао. Эта трансформация человека в бессмертного считалась очень непростой, доступной лишь для немногих. Сам акт перевоплощения почитался настолько священным и таинственным, что никто его не мог зафиксировать. Просто был человек – и нет его. Он не умер, но исчез, покинул свою телесную оболочку, дематериализовался, вознесся на небо, стал бессмертным.
Наученные судьбой своих предшественников, казненных императорами Цинь Ши-хуанди и У-ди, даосы усердно разъясняли, что видимая смерть – это еще не доказательство неудачи: вполне вероятно, что умерший вознесся на небо и достиг бессмертия. В качестве аргумента даосы умело пользовались легендами, в обилии созданными ими же. Вот, например, легенда о Вэй Бо-яне, авторе одного из ханьских трактатов о поисках бессмертия. Рассказывают, будто он изготовил волшебные пилюли и отправился с учениками и собакой в горы, дабы там попытаться обрести бессмертие. Сначала дали пилюлю собаке -она издохла; это не смутило Вэя – он принял пилюлю и упал бездыханным. Веря в то, что это лишь видимая смерть, за ним последовал один из учеников – с тем же результатом. Остальные вернулись домой, чтобы потом прийти за телами и похоронить их. Когда они ушли, принявшие пилюли воскресли и превратились в бессмертных, а неповерившим своим спутникам оставили соответствующую записку.
Самое интересное в легенде – ее назидательность: именно после смерти и наступает бессмертие, поэтому видимую смерть можно считать мнимой. Такой поворот в даосском культе бессмертия был закономерен. Ведь императоров, поощрявших даосов и покровительствовавших им, интересовали отнюдь не изнуряющие посты и самоограничения. Они не стремились научиться питаться слюной – их интересовали именно пилюли, талисманы и волшебные эликсиры. И даосы старались угодить своим царственным патронам. В китайских летописях упоминается, что в IX в. четверо императоров династии Тан преждевременно расстались с жизнью именно из-за злоупотребления даосскими препаратами. Конечно, запись в официальном (конфуцианском) источнике – еще не убедительное доказательство. Однако нет оснований и сомневаться: для образованных и рационалистически мысливших кон-фуцианцев шарлатанство даосских магов и легковерие правителей были очевидны, что и оказалось зафиксированным в источниках. При этом весьма вероятно, что некоторые танские императоры не воспринимали такого рода смерть как свидетельство неудачи – возможно, они тоже верили, что это путь к подлинному бессмертию. Однако стоит заметить, что случаи смерти от злоупотребления пилюлями были нечасты, причем скорей среди поверивших даосам и страстно желавших бессмертия императоров, чем среди самих даосов.
Псевдонауки даосов
Увлечение волшебными эликсирами и пилюлями в средневековом Китае вызвало бурное развитие алхимии. Получавшие средства от императоров даосы-алхимики упорно работали над трансмутацией металлов, над обработкой минералов и продуктов органического мира, выдумывая все новые способы приготовления волшебных препаратов. В китайской алхимии, как в арабской или европейской, в ходе бесчисленных опытов по методу проб и ошибок совершались и полезные побочные открытия (например, был открыт порох). Но эти побочные открытия теоретически не осмыслялись, поэтому они и не сыграли существенной роли в развитии естественных и технических наук. Этому, как упоминалось, способствовала и официальная позиция конфуцианства, считавшего наукой только гуманитарные знания в их конфуцианской интерпретации. Неудивительно, что алхимия, как и некоторые другие протонаучные дисциплины, так и остались в руках даосов псевдонауками.
В их числе была и астрология – наука, которой занимаюсь еще древние конфуцианцы. В отличие от конфуцианцев, бдительно следивших за светилами и использовавших их перемещения и небесные феномены в политической борьбе, даосы видели в астрологии возможности для гаданий и предсказаний. Хорошо зная небосвод, расположение звезд и планет, даосы составили немало астрологических карт, атласов и календарей, с прмощью которых делали выводы о том, под какой звездой человеЕ родился, какова его судьба и т. п. Став в средневековом Китае монополистами в области оккультных наук, даосы составляли гороскопы и делали предсказания; причем без совета даосского гадателя никто обычно не начинал серьезного дела, а женитьба в Китае всегда начиналась с обмена гороскопами, точнее, с присылки гороскопа невесты в дом жениха.
Одной из популярных оккультных наук была геомантия (фэн-шуй). Связав небесные явления, звезды и планеты со знаками зодиака и странами света, с космическими силами и символами (Небо, Земля, инь, ян, пять первоэлементов и т. п.), геоманты разработали сложную систему взаимодействия между всеми этими силами и земным рельефом. Только при благоприятном сочетании небесных сил участок земли считался подходящим для строительства, устройства могилы или приобретения Е собственность. Даосская геомантия всегда имела успех: даже самые утонченные, рафинированные и презиравшие суеверия конфуцианцы не пренебрегали ею. Напротив, в необходимых случаях они обращались к даосам-гадателям за советом и содействием. Даосские гадатели обставляли всю процедуру гадания с величайшей тщательностью и серьезностью. Показательно, что компас, одно из величайших изобретений китайцев, появился именно в недрах геомантии и для ее нужд, т. е. для ориентировки на местности.
Много сделали даосы для китайской медицины. Опираясь на практический опыт знахарей-шаманов и придав этому опыту свои мистические выкладки и магические приемы, даосы в процессе поисков бессмертия познакомились с анатомией и функциями человеческого организма. Хотя научную основу физиологии человека они не знали, многие их рекомендации, лечебные средства и методы оказывались достаточно обоснованными и давали положительные результаты. Однако следует заметить, что сами даосы, да и их пациенты, всегда больше надежд возлагали не на лекарственные препараты, а на сопровождавшие их магические приемы и заклинания, на обереги и талисманы, на волшебные свойства некоторых предметов, например бронзовых зеркал, выявлять нечистую силу. Кстати, все болезни даосы считали наказанием за грехи, и больные для своего блага должны были не столько лечиться, сколько «очищаться» с помощью даосского мага.
Даосы в средневековом Китае
Усилившись за счет дальнейшей разработки своей теории, даосы в раннесредневековом Китае сумели стать необходимой и незаменимой частью духовной культуры страны и народа. В эпоху Тан (VII-Х вв.) даосы широко расселились по всей стране. В качестве опорных пунктов даосизма повсюду были созданы крупные монастыри, где ученые даосские маги и проповедники готовили своих последователей, знакомя их с основами теории бессмертия. Даосские гадатели и врачеватели, получив первоначальное образование, растекались по Китаю и практически сливались с гражданами Поднебесной, не отличаясь от них ни одеждой, ни образом жизни – только своей профессией. Эта профессия со временем превращалась в наследственное ремесло, так что для овладения им не было нужды в специальном обучении на стороне – требовалось лишь засвидетельствовать свой профессиональный уровень и получить от властей сертификат на право заниматься своим делом.
Даосы в средневековом Китае обслуживали также множество храмов и кумирен, создававшихся в честь многочисленных богов и героев, духов и бессмертных постоянно разраставшегося даосского пантеона. Они принимали участие в бытовых обрядах, в частности в церемонии похорон. В раннесредневековом Китае даосизм из преследуемой секты превратился в признаваемую и даже необходимую стране религию. Эта религия заняла достаточно прочные позиции в китайском обществе еще и потому, что она никогда не пыталась соперничать с конфуцианством и скромно заполняла те пустоты в культуре и образе жизни народа, которые оставались на ее долю. Более того, по своему образу жизни слившиеся с народом даосы сами были теми же конфуцианцами, а своей деятельностью они даже укрепляли идеологическую структуру страны.
Сложнее были взаимоотношения даосов с буддистами, проникшими в Китай в начале нашей эры и активно сотрудничавшими с даосами. Помогая буддизму укрепиться на китайской почве, снабжая его терминами и знаниями, даосизм столь же щедро черпал сведения у буддистов и обогащался за счет индуистско-буддийской культуры. Даосизм заимствовал у буддистов идеи (представление об аде и рае), институты (монашество), через посредство буддизма познакомился с практикой йогов и т. п. Но по мере того, как буддизм в Китае приобретал самостоятельность, его идеологи со все большим раздражением относились к бесцеремонным заимствованиям со стороны даосов. Вынужденный отстаивать свое лицо, даосизм пошел на хитрость, выдумав легенду о том, как Лао-цзы, отправившись на запад, достиг Индии и оплодотворил спящую мать Будды. Легенда эта, оформленная в виде специальной сутры «Лао-цзы хуа-ху цзин» (Лао-цзы обращает варваров), оказалась весьма коварной: если принять во внимание ее конец, то все заимствования даосов у буддизма выглядели вполне закономерными. Тем самым даосизм сумел сохранить свое лицо.
Верхний и нижний пласты даосизма
На протяжении веков даосизм переживал взлеты и падения, поддержку и гонения, а порой, правда на короткие сроки, становился официальной идеологией какой-либо династии. Даосизм был нужен и образованным верхам, и невежественным низам китайского общества, хотя проявлялось это по-разному.
Образованные верхи обращались чаще всего к философским теориям даосизма, к его древнему культу простоты и естественности, слияния с природой и свободы самовыражения. Специалисты не раз отмечали, что каждый китайский интеллектуал, будучи в социальном плане конфуцианцем, в душе, подсознательно, всегда был немного даосом. Особенно это касалось тех, чья индивидуальность была выражена более ярко и чьи духовные потребности выходили за рамки официальных норм. Открывавшиеся даосизмом возможности в сфере самовыражения мысли и чувства привлекали многих китайских поэтов, художников, мыслителей. Но это не было оттоком от конфуцианства – просто даосские идеи и принципы наслаивались на конфуцианскую основу и тем обогащали ее, открывая новые возможности для творчества.
Необразованные низы искали в даосизме иное. Их прельщали социальные утопии с уравнительным распределением имуществ при жесточайшей регламентации жизненного распорядка. Эти теории играли свою роль в качестве знамени в ходе средневековых крестьянских восстаний, проходивших под даосско-буддийскими лозунгами. Кроме того, с народными массами даосизм был связан обрядами, практикой гадания и врачевания, суеверий и оберегов, верой в духов, культом божеств и патронов, магией и лубочно-мифологической иконографией. К даосскому гадателю и монаху шли за помощью, советом, рецептом, – и он делал все, что от него ожидали, что было в его силах. Именно на этом, низшем уровне «народного» даосизма складывался и тот гигантский пантеон, которым всегда отличалась религия даосов.
Пантеон даосизма
Включивший в себя со временем все древние культы и суеверия, верования и обряды, всех божеств и духов, героев и бессмертных, эклектичный и неразборчивый даосизм легко удовлетворял самые разнообразные потребности населения. В его пантеон наряду с главами религиозных доктрин (Лао-цзы, Конфуций, Будда) входили многие божества и герои вплоть до случайно проявивших себя после смерти людей (явился кому-либо во сне и т. п.). Для деификации не требовалось ни специальных соборов, ни официальных решений. Любой незаурядный исторический деятель, даже просто добродетельный чиновник, оставивший по себе хорошую память, мог быть после смерти обожествлен и принят даосизмом в его пантеон. Даосы никогда не были в состоянии учесть всех своих божеств, духов и героев и не стремились к этому. Они особо выделяли нескольких важнейших из них, среди которых числились легендарный родоначальник китайцев древнекитайский император Хуанди, богиня Запада Сиванму, первочеловек Паньгу, божества-категории типа Тайчу (Великое Начало) или Тайцзи (Великий Предел). Их даосы и все китайцы почитали особо.
В честь божеств и великих героев (полководцев, мастеров своего дела, патронов ремесел и т. п.) даосы создавали многочисленные храмы, где ставились соответствующие идолы и собирались подношения. Такие храмы, в том числе и храмы в честь местных богов и духов, патронов-покровителей, всегда обслуживались даосскими монахами, обычно по совместительству выполнявшими, особенно в деревнях, функции магов, гадателей, предсказателей и врачевателей.
Специфической категорией Даосских божеств были бессмертные. В их число входили знаменитый Чжан Дао-лин (основатель даосской религии, верховный глава злых духов и ответственный за их поведение), алхимик Вэй Бо-ян и многие другие. Но наибольшей известностью в Китае всегда пользовалась восьмерка бессмертных, ба-сянь, рассказы о которых необычайно популярны в народе и фигурки которых (из дерева, кости, лака), равно как и изображения на свитках, знакомы каждому с детства. С каждым из восьми связаны любопытные истории и легенды.
1. Чжунли Цюань – старейший из восьми. Удачливый полководец ханьского времени, он потерпел поражение только из-за вмешательства небесных сил, знавших об уготованной ему судьбе. После поражения Чжунли ушел в горы, стал отшельником, научился тайнам трансмутации металлов, раздавал золото бедным, стал бессмертным.
2. Чжан Го-лао имел волшебного мула, который за день мог пройти десять тысяч ли, а на время стоянки складывался так, как если бы он был из бумаги, и засовывался в специальную трубочку. Понадобится мул – его вытаскивают, разворачивают, побрызгают водой – и он снова жив и готов к переходам. Чжан жил очень долго, не раз умирал, но каждый раз вновь воскресал, так что бессмертие его вне сомнений.
3. Люй Дун-бинь еще в детстве отличался умом, «запоминал по десять тысяч иероглифов в день». Вырос, получил высшую степень, но под влиянием Чжунли Цюаня увлекся даосизмом, узнал его тайны и стал бессмертным. Его волшебный меч позволял ему всегда одолевать врага.
4. Ли Те-гуай, как-то отправившись на встречу с Лао-цзы, оставил свое тело на земле под присмотром ученика. Ученик узнал о болезни матери и немедля ушел, а тело патрона сжег. Ли вернулся – его тела нет. Пришлось ему вселиться в тело только что умершего хромого нищего – так и стал он хромым (Ли -»Железная нога»).
5. Хань Сянь-цзы, племянник знаменитого танского конфуциан-ца Хань Юя, прославился тем, что умел предсказывать будущее. Делал он это настолько точно, что постоянно удивлял своего рационалистически мыслящего дядю, признавшего дарование племянника.
6. Цао Го-цзю – брат одной из императриц, стал отшельником и поражал всех знанием тайн даосизма, умением проникать в суть вещей.
7. Лань Цай-хэ – китайский юродивый. Пел песни, собирал милостыню, делал добрые дела, раздавал деньги беднякам.
8. Хэ Сянь-гу с детства отличалась странностями, отказалась выйти замуж, долгие дни обходилась без еды и ушла в горы, став бессмертной.
Народная фантазия наделила всех ба-сянь чертами волшебными и человеческими, что сделало их одновременно людьми и божествами. Они путешествуют, вмешиваются в людские дела, защищают правое дело и справедливость. Все эти бессмертные, как и другие духи, боги и герои, хорошо известные в Китае, в своей совокупности отражали различные стороны верований, представлений, желаний и стремлений китайского народа.
Даосизм в Китае, как и буддизм, занимал скромное место в системе официальных религиозно-идеологических ценностей. Лидерство конфуцианства никогда им всерьез не оспаривалось. Однако в периоды кризисных ситуаций и больших потрясений, когда централизованная государственная администрация приходила в упадок и конфуцианство переставало быть эффективным, картина нередко менялась. В эти периоды даосизм и буддизм подчас выходили на передний план, проявляясь в эмоциональных народных взрывах, в эгалитарных утопических идеалах восставших. И хотя даже в этих случаях даосско-буддийские идеи никогда не становились абсолютной силой, но, напротив, по мере разрешения кризиса постепенно уступали лидирующие позиции конфуцианству, значение бунтарско-эгалитаристских традиций в истории Китая не должно преуменьшаться. Особенно если принять во внимание, что в рамках даосских или даосско-буддий-ских сект и тайных обществ эти идеи и настроения были живучи, сохранялись веками, переходя из поколения в поколение, и тем накладывали свой отпечаток на всю историю Китая. Как известно, они сыграли определенную роль и в революционных взрывах XX в.
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://www.allbest.ru/
МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИИ
ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ КАЗЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ
ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ «ВОСТОЧНО-СИБИРСКИЙ ИНСТИТУТ
МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ»
по философии
на тему «Философия даосизма»
Выполнил: курсант I курса ФПД
рядовой полиции
Просвирнин А.О.
Проверил:
г. Иркутск
Введение
1. Что такое даосизм?
2. Философы даосизма
3. Основные понятия даосизма
Заключение
Библиографический список
Введение
Рассвет философии в Китае начинается в VI в до н.э. этот период называют "периодом ста школ" Все эти школы можно сгруппировать в 6 основных направлений. Среди этих 6-ти выделяют конфуцианство и даосизм.
Конфуцианство получило свое название от первого в Китае философа - Конфуция (Кун-фу-цзы), который создал теорию управления государством на основе соблюдения правил поведения и добродетели. Под добродетелью он понимал чувство долга, ответственности, сдержанности, нравственного воспитания, а под правилами поведения - этические нормы. Управление на основе добродетели - то же самое, что управление на основе человеколюбия. Человеколюбие по Конфуцию предполагает выработку следующих 5-ти качеств:
Почтительность,
Великодушие,
Правдивость,
Сметливость,
Милость.
Конфуций различает и разводит понятия выгода и долг. У него присутствует особое понимание народа как объективной природной стихии, и если она выйдет из стабильного состояния, то укротить ее будет невозможно. Народ надо сделать богатым, сытым, а потом перевоспитывать его. Народ следует оценивать выше, чем управляющих. Можно сместить командующего тремя армиями, если этого хочет народ. Таким образом, Конфуций предлагает путь золотой середины для того, чтобы смягчить противоречия и предотвратить обострения.
Вся его философия была изложена его учениками (он содержал частную школу и там преподавал) в работе "Беседы и суждения". Таким образом, одна из основных идей Конфуция, которую он дал миру, была идея равновесия. Его философия является этической.
Иной подход к развитию государства развивали даосы. Родоначальником даосизма является Лао-Цзы, а свои идеи он изложил в работе "Лао-дэ-цзин". Лао-Цзы считал, что нужно управлять не при помощи этики и не при помощи законов. Он говорил, что этический принцип подрывает доверие народа и ведет его к смутам. Конфуций же считал, что общество должно быть устроено, как семья, когда младшие подчиняются старшим, а дети - родителям. Но в этом случае, по Лао-Цзы, неравноценным будет наказание. Второй принцип (отсутствие законов) увеличивает число воров и разбойников. Он говорил, что причины трудности управления заключаются в знаниях и желаниях. Управление должно быть построено по принципу недеяния. Этот принцип логически вытекает из его представлений о мире в целом из его понимания общества и человека.
Принцип недеяния заключается во вневмешательстве в существование закономерности развития и функционирования любого объекта и существа, т.к. у каждой вещи есть свой путь. Человек вне зависимости от своего статуса не может вмешиваться в объективный ход вещей, и если он хочет что-то изменить или повлиять на общество, то он должен это сделать в себе.
Даосская философия - диалектическая философия. Во-первых, признается наличие противоположности в вещах, а во-вторых, признается взаимопревращение противоположностей. Лао-Цзы боялся и особо предостерегал взаимопревращение противоположностей. И он также выступал за поддержание равновесия, против усилия, т.е. за деятельность, не нарушающую гармонию мира, его единства и всеобщего согласия между обществом, природой людьми и за сохранения душевного спокойствия человека.
1. Что такое даосизм?
Этот вопрос с давних пор привлекает внимание исследователей Китая, однако дать на него краткий и ясный ответ очень сложно, так как “даосизм” - понятие весьма многомерное и многозначное.
В одних источниках даосизм называют философией, в других - религией, в третьих - философией, постепенно трансформировавшейся в религию, в четвертых говорится, что даосизм - это не философия, не религия, а искусство.
Даосизм - это китайское философско-религиозное течение, являющееся одним из главных «трех учений». Оно представляет собой альтернативу конфуцианству, с точки зрения философии, и буддизму, с точки зрения религии. “Антология даосской философии”. Сост. В. В. Малявин, Б. Б. Виноградский. М., “Товарищество” , 1994..
Впервые упоминание о даосизме, как целостном идейном формировании, появилось во II в. до н.э. Оно получило название «школа Пути и благодати» и состояло из основополагающих теорий трактата «Канон Пути и благодати». Впоследствии наименование учения «школа Пути и благодати» сократилось до «школы Пути» (дао цзя), которое сохранилось вплоть до наших дней.
В основу даосизма легли мистические и шаманские культы царства Чу Южного Китая, учение о бессмертии и магические практики царства Ци, философская традиция Северного Китая. Основателями даосизма считаются Желтый император Хуанди и мудрец Лао-цзы. Основными трактатами являются «Дао Дэ Дзин» и «Чжуан-цзы».
Термин «дао» (путь), который лег в основу этого философско-религиозного течения, оказывается намного шире всей специфики даосизма. Его можно вполне сравнить с конфуцианским термином «жу». Многие путают даосизм с неоконфуцианством, что вполне объясняется наличием в данных философских учениях одних и тех же корней. Дело в том, что раннее конфуцианство вполне могло называться не иначе, как «учение дао» (дао шу, дао цзяо, дао сюэ). С другой стороны, приверженцы даосизма могли включаться в категорию жу. Эти взаимодействия двух течений послужили поводом к тому, что термин «адепт дао» применим и к даосам, и к конфуцианцам, и даже к буддистам.
Но даосский мистико-индивидуалистический натурализм имеет коренное отличие от этического социоцентризма других ведущих мировоззренческих систем древнего Китая. Период расцвета и формирования «ста школ» явился отправной точкой для исследований многих ученых. Он заставил их даже думать о периферийном происхождении даосизма (некоторые утверждали, что даосизм родом из Индии). Не обошлось здесь и без Брахмана и Логоса, которые якобы послужили своеобразным прообразом Дао. Такому взгляду противоречит точка зрения, которая говорит о даосизме, как ярком выражении самого китайского духа. Именно ее и придерживаются многие российские ученые во главе с ведущим исследователем даосизма Е.А. Торчиновым. Они склоняются к мнению, что даосизм - это наиболее развитая форма национальной религии. Е. Торчинов. «Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания». СПб.: Андреев и сыновья, 2-е дополненное издание: СПб.: Лань, 1998.
Тема превращения, творческих метаморфоз бытия - центральная тема даосской мысли. Для даосов ни формы, ни бесформенное не являются реальными. Или, как говорится в даосских книгах, “пустота не может одолеть десять тысяч вещей”. Подлинная реальность для даосов - это само превращение. Даосы мыслят в категориях не сущностей или идей, а отношений, функций, влияний. Для них в мире “ничего нет”, но сами связи между вещами, несомненно, реальны. Истины, может быть, вовсе нет. Но метафора истины, бесчисленные отблески реальности точно существуют.
Итак, даосская картина мира - это бесконечно сложный, подлинно хаотический узор явлений, где нет одного привилегированного образа, одной “единственно верной” идеи. Как писал Чжуан-цзы: “Вся тьма вещей - словно раскинутая сеть, и нигде не найти начала”. “Антология даосской философии”. Сост. В. В. Малявин, Б. Б. Виноградский. М., “Товарищество” , 1994.
Подобно тому, как сам Китай (тогда царство Чжоу) был разделен, начиная с середины I-гo тыс. до н.э., на множество отдельных, враждовавших между собой царств, также и культура его являла собой картину значительного многообразия; существовало несколько типов культур, только позднее сплавленных в великом общекитайском синтезе.
В наибольшей степени отличались друг от друга культуры севера и юга Китая. Если для севера, давшего начало конфуцианству, характерно внимание к этической проблематике и ритуалу, рассудочное стремление к рациональному переосмыслению архаических основ цивилизации, то на юге господствовала стихия мифопоэтического мышления, процветала экстатичность шаманских культов. И даосизм, созревший, видимо, в лоне южной традиции, тем не менее соединил в себе экзальтированную архаику юга и рациональность севера. Первая дала ему содержание, вторая наделила формой, предоставив созданный ею философский способ освоения действительности для выражения смутных и неосознанных творческих потенций. Без южной традиции даосизм не стал бы даосизмом, без северной - не смог бы сказать о себе языком великой культуры и книжной образованности.
Основателем даосизма традиционно считается Лао-цзы, живший по преданию на рубеже VI-V вв до н.э. и перед тем как уйти навсегда из Китая на Запад, оставивший у начальника пограничной заставы Инь Си изложение своего учения под названием “Дао-дэ цзин” .
В “Дао-дэ цзине” речь идет о едином первоначале всего сущего - единой субстанции и одновременно мировой закономерности - Дао. Это понятие дало название даосизму (дао цзяо).
Кроме Лао-цзы нельзя не назвать другого даосского мыслителя, Чжуан-цзы (IV-III вв. до н.э.), автора трактата, названного его именем, в котором много парадоксов, притч, эксцентричных образов, перетолкованных в духе даосской философии и литературы.
Для мировоззрения “Чжуан-цзы” огромное значение имела концепция “уравнивания сущего” (ци у), согласно которой мир представляет собой некое абсолютное единство. В нем нет места четким границам между вещами, все слито друг с другом, все присутствует во всем. В этом мире нет никаких абсолютных величин, ничто само по себе не является ни прекрасным, ни безобразным, ни большим, ни малым, но все существует только относительно чего-то другого и в теснейшей внутренней связи и взаимообусловленности.
Для традиционной китайской философии была нехарактерна вера в бессмертие конкретно души. Реальной признавалась только единая психофизическая целостность живого существа. Сам дух понимался вполне натуралистически: как утонченная материально-энергетическая субстанция (ци) . После смерти тела это “ци” рассеивалось в природе. К тому же даосизм унаследовал от шаманизма учение о множественности душ - животных (по) и мыслящих (хунь). Тело выступало единственной нитью, связывающей их воедино. Смерть тела приводила к разъединению и гибели душ. Поэтому уже в глубокой древности огромное значение придавалось средствам продления физической жизни, а долголетие (шоу) стало одной из важнейших ценностей китайской культуры.
Однако, даосизм не удовлетворился идеалом простого физического, пусть даже и бесконечного, продления жизни. Истинный даосский бессмертный (сянь) в процессе движения по пути бессмертия радикально трансформировал, преображал свое тело, которое согласно даосскому учению приобретало сверхъестественные силы и способности: умение летать по воздуху, становиться невидимым, одновременно находиться в нескольких местах и даже сжимать время. Но основная трансформация в процессе занятий даосской медитаций - духовная: бессмертный в полной мере ощущал и переживал даосскую картину мира, реализовывая идеал единства (единотелесности) со всем сущим и с Дао как таинственной первоосновой мира.
Путь к бессмертию по даосскому учению предполагал занятия сложными методами особой психофизической тренировки, во многом напоминавшей индийскую йогу. Она предполагала как бы два аспекта: совершенствование духа и совершенствование тела. Первый заключался в занятиях медитацией, созерцанием Дао и единства мира, единением с Дао. Применялись и различные сложные визуализации божеств, символизировавших собой особые состояния сознания и типы жизненной энергии.
Второй заключался в специфических гимнастических (дао инь) и дыхательных (син ци) упражнениях, сексуальной практике для поддержания энергетического баланса организма и занятиях алхимией. Именно алхимия и считалась высшим путем к обретению бессмертия. С. И. Самыгин, В. Н. Нечипоренко, И. Н. Полонская. “Религиоведение: социология и психология религии”. Ростов-на-Дону, “Феникс” , 1996.
Алхимия разделялась даосами на два типа - внешняя (вэй дань) и внутренняя (нэй дань). Из них только первая являлась алхимией в собственном смысле этого слова. Она предполагала создание в алхимической реторте как бы действующей модели космоса, в котором под воздействием огня вызревает эликсир бессмертия. Главное отличие китайской алхимии от европейской - ее исходная теснейшая связь с медициной: в китайской алхимии даже золото “изготовлялось” как эликсир бессмертия. Даосскими алхимиками был накоплен ценнейший эмпирический материал в области химии и медицины, значительно обогативший традиционную китайскую фармакологию.
К Х в. “внешняя” алхимия пришла в упадок, и ей на смену пришла “внутренняя” алхимия. Она представляла собой алхимию только по названию, поскольку была ничем иным, как упорядоченным комплексом сложных психофизических упражнений, направленных на трансформацию сознания адепта и изменение ряда его психофизиологических параметров. Однако, она заимствовала у собственно алхимии ее терминологию, способы описания практики, сделав названия минералов и веществ символами психофизических процессов и их структур.
Последователи “внутренней” алхимии исходили из положения о полном подобии микрокосма и макрокосма, человеческого тела и вселенной. А раз в теле человека есть все, что есть и в космосе, то нет никакой необходимости создавать его модель в тигелях и ретортах: само тело является подобной моделью. Следовательно, можно создать новое бессмертное тело из веществ, соков и энергий собственного тела. Особое внимание в практике “внутренней” алхимии уделялось управлению энергиями, протекающими, согласно ее теории, по особым “каналам” (цзин) тела, и накапливающимися в особых резервуарах (дань тянь, инд. чакры) . Управление же энергиями достигалось при помощи концентрации сознания и визуализации (ци гун) . Подобно “внешней” алхимии, “внутренняя” также собрала весьма богатый материал для китайской медицины.
Даосизм иногда называют национальной религией Китая, но это определение не совсем верно. Во-первых, даосизм распространился и среди некоторых других народов, живущих по соседству с китайцами. Во-вторых, даосы не только не проповедовали свою религию в обществе, но, напротив, тщательно скрывали свои секреты от непосвященных и даже не позволяли мирянам присутствовать на наиболее важных молебнах. К тому же даосизм всегда был разделен на множество самостоятельных сект, где “искусство Дао” передавалось от учителя к ученику в тайне от посторонних.
Тем не менее даосизм без преувеличения можно назвать подлинным явлением китайской культуры, ведь он обеспечивал преемственность между элитарной мудростью Дао и верованиями простонародья, принципами внутреннего совершенствования и всем жизненным укладом китайцев. Служа свои молебны, даосы в действительности не поклонялись духам, а, скорее, вовлекали их в беспредельную гармонию Великой Пустоты. Вместе с тем самое существование божеств, как и всего мира форм, являющего собой “превращенное тело” Дао, оставалось для даосов совершенно необходимым.
2. Философы даосизма
философия китай даосизм учение
Наверное, главная особенность даосской мысли состоит в том, что это мысль, во всех своих проявлениях обращенная к истокам вещей: истоку времен, сокрытых в незапамятных глубинах истории; истоку сознания, вечно ускользающего от света разума, истоку всех наших душевных движений, таящемуся в бездонной толще жизни. И даосы настолько верны своим поискам подлинного, абсолютного Истока сущего, что даже не поставили ему предел в виде какого-либо метафизического принципа, перводвигателя, “первичной материи”, первоначала и т.п. Ведь исток бытия, если он в самом деле реален, не может быть ни хронологическим рубежом, ни “данностью” опыта, ни умственной абстракцией по той простой причине, что такое начало вносит ограничение в мир и в итоге само оказывается условным, придуманным, неживым. Мысль же даосов - о Начале, которое само безначально; об истоке, который являет собой, скорее, вольное проистечение самой жизни и который, вечно уклоняясь от собственной сущности, вечно же возвращается к самому себе. “Дао и даосизм в Китае”. М., Изд-во Института востоковедения, 1982.
Их наследство - дума о Дао: Пути всех путей, неизменной изменчивости. Кажется, они и приходят-то в мир лишь для того, чтобы уйти, и тем самым вернуться к земному бытию. “Настоящие люди древности не знали, что такое радоваться жизни и отворачиваться от смерти, не гордились появлением на свет и не противились уходу из мира. Отрешенно они приходили, отрешенные уходили, не доискиваясь до начала, не устремляясь мыслью к концу, радуясь тому, что даровано им, и самозабвенно возвращаясь к своему естеству. Разум их погружен в забытье, облик бесстрастен, чело величественно. Прохладные, как осень, и теплые, как весна, они следовали в своих чувствах течению времен года. Они жили в беспредельной гармонии с миром, и никто не знал, где положен им предел...” (“Чжуан-цзы” , гл. “Дацзунши”).
Главный учитель даосизма - Лао-цзы, Старый Ребенок, носивший имя Ли Эр. Он “родился от самого себя”, из себя же развернул весь мир, и сам же 72 раза являлся миру. Но он же и человек, проживший долгую и неприметную жизнь. Легенда изображает его хранителем царских архивов, старшим современником Конфуция. Лао-цзы встречался с будущим основателем конфуцианства, но прохладно отнесся к вере Конфуция в действенность нравственной проповеди, что, наверное, вполне естественно для знатока человеческой истории. Вконец разуверившись в людях, он сел верхом на буйвола и отправился куда-то на Запад, да так и не вернулся. А на прощание по просьбе начальника пограничной заставы, через которую он покинул Китай, Лао-цзы оставил потомкам небольшую книжку “в пять тысяч слов”. Это сочинение, обычно именуемое “Трактатом о Пути и Потенции” (Дао-дэ цзин), стало главным каноном даосизма.
Рядом с Лао-цзы в ряду пророков Дао стоит философ Чжуан Чжоу, он же Чжуан-цзы, который был, несомненно, реальным историческим лицом и притом одним из самых обаятельных мыслителей древнего Китая. Время жизни Чжуан-цзы приходится на последние десятилетия IV в. до н.э. - время расцвета свободной мысли и острого соперничества различных философских школ. Чжуан-цзы был большим эрудитом, но предпочитал держаться подальше от придворных ученых-спорщиков. Много лет он занимал скромную должность смотрителя плантации, а потом вышел в отставку и доживал остаток дней в родной деревне. Перед смертью он просил своих учеников не обременять себя похоронами учителя, а бросить его тело в чистом поле, ибо могилой ему станет весь мир. Скромная, непритязательная жизнь и далеко не героическая, даже почти позорная смерть, в глазах самого Чжуан-цзы, явно не умаляли его подлинного достоинства. Ведь истинный даос, говоря словами Лао-цзы, “выходит к свету, смешиваясь с прахом, в суете будней хранит тайну вечности, в многоголосье Земли постигает безмолвие Небес”.
Пророки Дао существуют для того, чтобы претворить свое существование в неизбывное Присутствие. Они столь же невозможны, сколь и неизбежны, как самое начало “мысли о Дао”. Их явление не есть факт хронологии или личной судьбы. Оно знаменует, скорее, пробуждение мысли к своему немыслимому истоку, которое есть сама полнота творческой жизни.
Итак, традиция Дао - это странные, сторонние люди. Недаром Лао-цзы уже в древности получил прозвище “темного учителя”. А Чжуан-цзы сам называл свои писания “нелепыми и безумственными речами”. Изъясняются даосы парадоксами, туманными сентенциями и экстравагантными притчами. Одни исследователи пытаются разглядеть в этом ту или иную “философскую систему”. Другие видят в даосах наследников “мифопоэтического” мышления. Третьи считают, что все наследие чуть ли не намеренная мистификация, скрывающая истинное учение о Дао.
Подлинный импульс говорения о Дао - это сама жизнь сознания, непрестанно устремляющегося за свои собственные границы, каждое мгновение возобновляющего свою связь с творческой стихией жизни. Это сознание сознает, что оно несводимо ни к опыту, ни к знанию и потому живет в вечном “(само) забвении”. Но оно само проницает собою жизнь, творя новое, одухотворенное тело мира и новую, разумную природу. Это сознание совпадает с полнотой бытийствования. Оно дарит высшую радость бытия, но само не напоминает о себе, как не ощущается нами наше собственное тело, пока оно здоровое и сильное. Или, как сказал Чжуан-цзы, “когда сандалии впору, забывают о ноге”. А. Е. Лукьянов. “Истоки Дао: древнекитайский мир”. М., “Инсан” , 1992.
Но почему именно афоризмы? Почему эксцентричные притчи и анекдоты? По нескольким причинам. Во-первых, афоризм, притча или анекдот по-своему парадоксальны, как природа “истока вещей” в даосизме. Во-вторых, эти словесные жанры не устанавливают всеобщие отвлеченные истины, но оказываются истинными в особых случаях и тем самым утверждают исключительные, неповторимые качества жизни, как раз и переживаемые нами в творческом акте. В-третьих, афоризм или притча успешно стирают грань между истинным и ложным, переносным и буквальным смыслами. Так речь даосов, на первый взгляд путаная и шокирующая, на поверку оказывается точным словесным слепком Великого Пути как глубинного ритма жизни. Недаром древние комментаторы даосских канонов часто повторяли, что “все слова выходят из Дао”.
В высказываниях даосов, по сути, нет ничего произвольного. В них запечатлелась мудрость, ставшая итогом долгого пути самопознания духа. Перед нами язык традиции, где ценится не просто умное, но прежде всего долговечное. Дума о Дао - это то, с чем можно жить всегда. И, следовательно, нечто глубоко личное. Речь даоса - это череда сокровенных озарений, высвечивающих путь сердца. Ее подлинный прототип - жизнь тела, мир телесной интуиции. Мудрость даоса есть “знание семян вещей и зародышей событий”. Лао-цзы сознает себя “еще не родившимся младенцем”. Чжуан-цзы призывает своих читателей “стать такими, какими мы были до своего появления на свет”.
Книги Лао-цзы и Чжуан-цзы изначально складывались из фрагментов, в которых фиксировались отдельные прозрения и наблюдения подвижников Дао. Сверхлогический характер даосской мудрости отображал отстраненность даосских школ от всяких публичных норм. Ориентированность мудрости Дао на узкий круг посвященных и “внутреннее”, неизъяснимо-интимное понимание тоже были знаком даосизма как духовной традиции, учившей своих приверженцев “воспроизводить опыт самопознания, возобновлять присутствие того, кто возвращается в мир, когда мы отсутствуем в нем”. А. Е. Лукьянов. “Лао-Цзы и философия раннего даосизма”. М., Изд-во Института Дружбы народов, 1991.
Не знание и даже не творчество, а способность “сполна прожить свой жизненный срок” составляли цель даосского подвижничества. С непосредственностью, достойной великой традиции, даосизм утверждал, что мудрый ничего не знает и ничего не умеет, а только питает себя, усваивая всем телом вселенскую гармонию жизни.
Различные свойства Дао как абсолютного бытия удобно охватываются в даосской литературе понятием “пустоты” (сюй) или “пустотно-отсутствующего” (сюй у) , “извечно отсутствующего” (сэй у) . В философии Дао пустота выступает прообразом предельной цельности и полноты бытия. Пустота есть прообраз бытийственного разрыва, выявляющего все формы, и паузы, формирующей ритм. Наконец, пустота - это вездесущая среда и даже движущая сила превращений: пустота, чтобы быть собой до конца, должна сама “опустошиться” и в результате стать” полнейшей наполненностью”.
Реальность в даосизме - это в конечном счете самопресуществление, в котором каждая вещь становится тем, что она есть, достигая предела своего существования, претерпевая метаморфозу. В событии самопресуществления человек становится подлинно человечным именно потому, что он обретает в нем свою со-бытийность со всем сущим. И чем более преходящим, незначительным кажется человек, поставленный перед мировым Все, тем более величествен он в своей причастности к Единому Движению мира, этой событийственности всех событий, вселенскому танцу вещей. Его самопотеря неотличима от самопостижения.
Мир, в представлении даосов, являет собой бездну взаимоотражений, “чудесных встреч” несоизмеримых сил, и принцип его существования выражается в образе “Небесных весов”, уравнивающих несравнимое. Реальность для даоса - это Хаос как бесчисленное множество порядков, бесконечное богатство разнообразия.
Даосский мудрец подражает пустоте и хаосу и потому “в себе не имеет, где пребывать”. Он не совершает самочинных действий, но лишь безупречно следует всякому самопроизвольному движению. Его сознание - “зеркало, которое вмещает в себя все образы, но не удерживает их”.
Еще не родившийся ребенок уже имеет полное знание о жизни. Он понимает прежде, чем научится понимать. Даосская традиция требует признать, что всякое непонимание есть в действительности недопонимание. И если, как полагают даосы, мы в любой момент “уже знаем”, то мыслить и обозначать - значит всего лишь проводить рубежи в необозримом поле событийности, пространстве вездесущей предельности, ограничивать ограничение - писать “белым по белому”. В таком письме все подчиняется закону экономии выражения: чем меньше будет сфера представленного смысла, сфера “понятого и понятного”, тем больше простора высвободится для смысла как открытости бытия, всего неизведанного и чудесного в жизни. Даосская традиция - это школа самоограничения, которая служит высвобождению всего сущего. Настоящее таинство не есть нечто намеренно утаиваемое. Оно есть там, где чем очевиднее, тем сокровеннее, чем понятнее, тем непостижимее. Таинство не есть предмет “позитивной философии”. Даосы и не стремились создать собственную “систему мысли”. Они - мастера “внутреннего делания”, искавшие в единичных действиях не законченности, а бесконечной действенности. Однако же, что в природе делает возможным все действия? Не что иное, как покой. Даос практикует недеяние. Его “искусство Дао”, как пишет Чжуан-цзы, “выше обыкновенного умения”. Поскольку даосский мудрец “странствует сердцем у начала вещей”, он не просто мастер, но всегда еще и Господин мира, определяющий место каждой вещи в мировом порядке.
3. Основные понятия даосизма
Иероглиф дао состоит из двух частей: шоу - “голова” и дзоу - “идти”, поэтому основное значение этого иероглифа - “дорога” , но в дальнейшем этот иероглиф приобрел переносное значение - “путь” (“подход” , “метод” , “закономерность” , “принцип” , “функция” , “учение” , “теория” , “правда” , “абсолют”) . Эквивалентами Дао часто признаются Логос и Брахман.
В “Дао-дэ цзин” речь идет о едином первоначале всего сущего - единой субстанции и одновременно мировой закономерности - Дао.
Дао - это центральное философское понятие даосизма, и надо отметить, что к нему можно ошибочно отнестись как к обыкновенному понятию. Ведь до того, как любой человек услышит о Дао, он имеет в своем сознании какие-то понятия, поэтому кажется, что ничего не стоит пополнить их сумму таким же понятием Дао. Но как понятие Дао есть процессуальная категория, его нельзя выучить, как физическую формулу или таблицу умножения. По Лао-цзы, “Дао, которое может быть выражено словами, не есть постоянное Дао... в Дао можно только вступить и овладеть им”. Лао-цзы считал, что Дао есть постоянное Дао, суть которого нельзя выразить в словах. Оно не имеет вида, не издает звуков, не обладает формой, и “смотришь на него, но не видишь, слушаешь его, но не слышишь, ловишь его, но не можешь поймать” (“Дао-дэ цзин, чжан 14) . Одним словом, Дао - это “пустота” или “небытие” (ши). “История китайской философии”. М., “Прогресс” , 1989.
Само слово “дао” вовсе не является исключительным достоянием даосизма. Оно принадлежит всей китайской мысли, и каждый философ древнего Китая видел в нем обозначение истины или, точнее, глубочайшей правды и праведного пути жизни. Все китайские мудрецы - приверженцы Дао. И хотя это понятие дало название даосизму (дао цзяо), ничего собственно даосского в нем нет. Это одна из важнейших категорий всей китайской культуры. Специфично лишь ее осмысление даосизмом. Если в конфуцианстве Дао - путь нравственного совершенствования и правления на основе этических норм, то в даосизме Дао космологизируется, приобретая значение высшего первопринципа, мировой субстанции, источника бытия всего сущего.
Даос живет тем, что живо вовеки - капиталом духа. Даосизм - это, прежде всего, оправдание традиции. Правда Дао - это то, что дается прежде, чем мы познаем сами себя, и она есть то, что перейдет от нас к будущим поколениям после того, как мы уйдем.
Что же это? “Классики” даосской традиции дают по видимости туманный, а по сути очень точный ответ: все то, что существует “само по себе” (цзы жань), что не порождено людским умствованием и озабоченностью, что не несет на себе печати натуги, напряжения, насилия.
Мудрость приверженца Дао - это не знание и не искусство, а некое умение “не затемнять суетным деланием великий покой бытия”. Даосизм, таким образом, воплощает самую сердцевину восточной мысли, всегда требовавшей от человека обрести полноту своего бытия через самоустранение, проявить глубину нежелания, которая таит в себе самое одухотворенное желание. Поэтому даосизм не является философией в классическом понимании этого слова, так как он не интересуется определениями понятий, логическими доказательствами и другими процедурами чистого умозрения. Не является он и религией трансцендентного Бога, требующего от своих поклонников веры и послушания. Его нельзя, наконец, свести и к искусству, мастерству, практике в собственном смысле слова, ибо мудрость Дао не утверждает необходимости что-нибудь делать. Скорее, даосизм - это “путь цельного существования”, в котором умозрение и действие, дух и материя, сознание и жизнь оказываются собранными в свободном, беспредельном, хаотическом единстве (и сюй). Такое единство, как и большинство основных понятий даосизма, насквозь парадоксально, и потому даосские учителя умолкают, когда у них просят это объяснить. Как сказано в “Дао-дэ цзин”, главном каноне даосизма: “Знающий не говорит, а говорящий не знает”. И в другом месте: “Когда низкий человек слышит о Дао, он смеется. Если бы он не смеялся, это не было бы Дао”. Даосские мудрецы ничего не доказывают и не проповедуют. Они даже не учат какому-нибудь определенному образу жизни. Их цель - дать верную жизненную ориентацию, указать путь к средоточию жизненного опыта - вечно отсутствующему и вездесущему.
Не будучи в строгом смысле, как уже говорилось, ни философией, ни религией, даосизм сочетает в себе черты того и другого. По учению даосов, воистину существует лишь великое Дао - предвечное, бесконечное, немыслимое, не имеющее “образа, вкуса или запаха”, никем не сотворенное, оно “само себе ствол, само себе корень”, охватывающее и вмещающее в себя все сущее. Даосы называют его “высшим Учителем”, “небесным предком”, “матерью мира” или “творцом вещей”, но они не ждут от него конкретной заинтересованности в их личной судьбе или судьбе Вселенной, ибо в мире все происходит “само собой”, каждое мгновение времени и каждая частица бытия совершенно самодостаточны.
Это означает, что и само Дао не является, в сущности, принципом мироздания. Дао, утверждается в даосской литературе, “не может владеть даже собой”, оно “обладает, не владея”. Дао непрестанно изменяется, “теряет себя в мире конечного и преходящего”. Но нет ничего постояннее непостоянства” - в своем самопревращении Дао пребудет вечно.
Отсюда то важное место, которое занимает в даосизме учение о космогенезе - творении всего сущего. Даосы учат, что мир возник из первозданного Хаоса, который они именуют также Единым дыханием (и ци), Изначальным дыханием (юань ци) или Великой пустотой (тай сюй). Творение же мира есть результат самопроизвольного деления первичной целостности Хаоса. Сначала Хаос, или Единое дыхание, разделилось на два полярных начала: мужское, светлое, активное - Ян и женское, темное, пассивное - Инь; из “двух начал” выделились “четыре образа” , соответствующие четырем сторонам света; “четыре образа” породили “восемь пределов” мироздания и т.д. Эта схема записана в древнейшем китайском каноне “И цзин” (“Книга Перемен”), содержащем общий для всей китайской традиции свод графических символов мирового процесса Дао. А. Е. Лукьянов. “Дао. Книга перемен”. М., “Инсан” , 1993.
Мир, по представлениям даосов, есть “превращенное Единое”, плод метаморфозы Дао. В даосской традиции в этой связи говорилось и о превращении первочеловека, каковым считался полулегендарный основоположник даосизма и верховное божество даосской религии Лао-цзы. Мир для даосов - это “превращенное тело” (xya шэнь) Лао-цзы. А это значит, что между сердцем человека и телом предвечного Дао существует глубочайшая внутренняя связь. Человек и мир в даосизме нерасторжимы и взаимозаменяемы.
В “Дао-дэ цзин” говорится о двух аспектах Дао: именуемом (собственно Дао) и неименуемом, порождающем вещи и “вскармливающем” их. Последнее получает название Дэ - Благодать, Благая Сила Пути. Весь мир оказывается как бы проявлением, развертыванием Дао, Путем, воплощенным в сущем. Каждая вещь, доходя до предела своего созревания, вновь возвращается в глубину Первопринципа Дао. Однако, человек может сходить с этого Пути, отступать от него, нарушая первозданную простоту естественности как своего бытия, так и всей Вселенной. Проявляется это и в приверженности к многознанию и в создании усложненных социальных институтов. Поэтому “Дао-дэ цзин” призывает к возвращению к изначальной природе, упрощению и естественности. И выражен этот призыв прежде всего в понятии “недеяния” (у вэй). Впрочем, оно не означает бездействия или пассивности. Под “у вэй” имеется в виду отказ от нарушения собственной природы и природы всего сущего, отказ от не сообразной с природой, основанной исключительно на эгоистическом интересе субъективной целеполагающей деятельности и вообще снятие всякой изолирующей субъективности во имя включенности в единый поток бытия.
Лао-цзы, приняв Дао за высшую категорию своей философии, рассматривал ее не только как всеобщий закон, но и как источник формирования мира. Исследователь А. Е. Лукьянов называет Дао “космической ДНК”. А. Е. Лукьянов. “Дао.. Книга перемен”. М., “Инсан” , 1993.
Проще говоря, весь внешний мир рассматривался как определенное количество признаков. Создателем этих признаков является субстанция, не постигаемая органами чувств и находящаяся вне времени и пространства. Эта субстанция называется “Дао”. Дао неограниченно. Оно существует в каждое мгновение и в каждой вещи. Дао породило Небо и Землю, породило императоров и царей, породило все принципы. Оно породило самого себя.
“Дао присущи стремления и искренность. Оно находится в состоянии бездействия и лишено формы. Дао можно проповедовать, но его нельзя коснуться. Дао можно постигать, но его нельзя видеть. Дао является корнем и основой самого себя. Оно до Неба и Земли с древнейших времен существует извечно. Оно одухотворяет духов и одухотворяет владыку, порождает Небо и Землю. Оно над Великим пределом, но не является высоким; под Шестью пределами, но не является глубоким; прежде Неба и Земли рождается, но не является продолжительно существующим, оно простирается с глубокой древности, но не является старым” (“Дао-дэ дзин”, чжан 16) . “Дао есть то, что делает тьму вещей таковой, то, благодаря чему формируется тьма вещей, то, что определяет тьму принципов” (“Чжуан-цзы”, гл. “Тянь Цзыфань”).
Если существует такое Дао, то следует учиться у него и почитать его как учителя. Это и есть “Великий почитаемый учитель”. Это о нем писал Чжуан-цзы: “О, мой учитель! Ты даешь всем вещам их свойства, но не считаешь это проявлением справедливости; оказываешь благодеяния всем поколениям, но не считаешь это проявлением гуманности; существуешь с глубокой древности, но не являешься старым; покрываешь Небо и поддерживаешь Землю, очерчиваешь все формы, но не считаешь это проявлением мастерства”. Учиться у дао и слиться с ним в одно целое - в этом, с точки зрения Чжуан-цзы, и заключается смысл человеческой жизни: “Можно освободиться от горя, волнения, тоски и даже от жизни и смерти. Надо отбросить все различия и раствориться в мире. Дао - это и есть я, и по этой причине все существующее является мной. Дао неисчерпаемо и безгранично, оно не рождается и не умирает, и поэтому я также неисчерпаем и безграничен, не рождаюсь и не умираю. Перед смертью я существую, и после смерти я также существую. Скажете, что я умер? Ведь я не умираю. И огонь не сжигает меня, и в воде я не тону. Я превращаюсь в пепел, и все же я существую. Я превращаюсь в лапку бабочки, в печенку мыши, но все же я существую. Сколь же я свободен, сколь долговечен, сколь велик!... Все различные признаки являются моими признаками, и все различия отбрасываются. Все вещи со странными и необычными признаками - все слилось воедино. Все является дао, все является мной. Это и значит, что “Небо и Земля рождаются со мной, а все вещи составляют единство”. (“Чжуан-цзы” , гл. “Циулунь”) .
Человек, постигший это, и является “мужем, обладающим дао”. У Чжуан-цзы утверждается, что “такой человек не презирает людей, не занимается самовосхвалением, ссылаясь на свои заслуги, не занимается обманом; упустивши удобный случай, не раскаивается; имея удобный случай, не теряет голову; поднявшись на высокое место, не пугается; упавши в воду, не мокнет; попавши в огненную яму, не чувствует жары... Такой человек спит и не видит снов, при пробуждении не грустит, питается чем попало и обладает глубоким дыханием. Такой человек не цепляется за жизнь и не боится смерти, ни жизнь, ни смерть не имеют для него значения, он свободно приходит, свободно уходит, получит что-либо - хорошо, потеряет что-либо - не огорчается.... Это... и есть то сбалансированное состояние, когда дух не отделен от субстанции и все соответствует своей природе” (“Чжуан-цзы”, гл. “Дацзунши”) “Культурология: история мировой культуры”. Под ред. А. Н. Марковой. М., “ЮНИТИ” , 1995.
К ведущим даосским концепциям относятся принципы цзы жань (самоестественность, спонтанность) и у вэй (недеяние). Первый из них дословно означает «то, что само по себе (цзы) таково, каково оно есть (жань)». В данном случае речь идет о том, что дао абсолютно свободно, ни от чего иного не зависит и следует лишь своей собственной природе. Отсюда вытекает принцип следования дао, т.е. поведения, согласующегося в микрокосмосе с дао (природой) человека, а в макрокосмосе--с дао Вселенной. Мудрец не должен, исходя из собственных субъективно ограниченных желаний и пристрастий, противодействовать природе окружающих его вещей и явлений. Напротив, он должен «следовать вещам» (шунь у). Все вещи равны между собой, поэтому истинный мудрец свободен от пристрастия и предвзятости: он одинаково смотрит на знатного и раба, соединяется с вечностью и со Вселенной и не печалится ни о жизни, ни о смерти, понимая их естественность и неизбежность.
С другой стороны, мудрец может, используя свое постижение природы той или иной вещи, поставить ее себе на службу, как бы «плыть по течению в нужном направлении». Постижение природы вещей и согласованность с ней позволяют «мягкому побеждать твердое» и «слабому превозмогать сильного». Принципы цзы жань и у вэй стали важными источниками методологических и мировоззренческих основ китайской системы психофизической тренировки, применяющейся в том числе и в воинских единоборствах.
Всякое же действие, противоречащее дао, означает пустую трату сил и приводит к неудаче и гибели. Вселенную нельзя привести в порядок искусственным образом -- для установления в ней гармонии и порядка необходимо дать свободу ее прирожденным качествам. Соответственно, мудрый правитель, следующий дао, не делает ничего, чтобы управлять страной, и тогда она процветает, пребывая в спокойствии и гармонии.
Другим очень существенным для даосизма понятием является категория «ци». Под ци понимается исходная первосубстанция, из которой как бы состоит все сущее. Сгущаясь и огрубляясь, ци становится веществом, утончаясь -- духом. В промежуточном состоянии ци представляет собой жизненную энергию и силу, растворенную в природе и поглощаемую человеком при дыхании. Эта жизненная сила циркулирует и по особым каналам (цзин) в человеческом теле. Ее накопление и правильная циркуляция в теле -- одна из важнейших задач даосских дыхательных и гимнастических упражнений, лежащих в основе различных систем ци гун (работа с ци).
Первоначальное ци (юань ци) просто и внекачественно, однако в процессе порождения Универсума оно как бы поляризуется и дифференцируется. Два важнейших космологических состояния единого ци -- это инь и ян (инь-ци и ян-ци) -- т.е. женское, покой, холодное, темное, мягкое, с одной стороны, и мужское, движение, горячее, светлое, твердое -- с другой. Эти два состояния находятся в абсолютной гармонии и взаимопереходе. Идея гармонии этих взаимодополняющих и коренящихся друг в друге противоположностей была закреплена в даосизме в понятии «Тай Цзи» («Великий Предел»).
Есть мнение, что концепция дао во многом, вплоть до второстепенных деталей, напоминает многократно зафиксированную в Упанишадах индоарийскую концепцию великого Брахмана, безликого Абсолюта, которая сотворила видимый феноменальный мир, слияние с которым (уход от феноменального мира) было целью древнеиндийских философов, брахманов, отшельников и аскетов. Если прибавить к этому, что и высшей целью древнекитайских даосов-философов было уйти от страстей и суетности жизни к первобытности прошлого, к простоте и естественности, что именно среди даосов были первые в Древнем Китае отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве с уважением отзывался и сам Конфуций, то сходство покажется еще более очевидным и загадочным.
Заключение
Китай -- родина одной из самых старых и сложных цивилизаций мира. Ее история насчитывает около 5 тысяч лет. Но время продолжает менять пространство, обычаи, культуры, религии.
Современный Китай -- это страна огромного экономического потенциала. Последние два десятилетия сильно изменили традиционную жизнь китайцев. На глазах происходит бурное развитие космической и атомной промышленности, нефтехимии и электроники, интенсивное строительство, бурный экономический подъем и рост благосостояния. Удивляет уважительное отношение китайцев к своей культуре. Допуская какое-нибудь новшество в массовое потребление, они всегда оценивают, как улучшится жизнь населения и как это повлияет на многовековые традиции. А в традициях Поднебесной -- находить гармонию с миром, проводить время в беседах и медитациях, совершенствоваться в практиках различных учителей и мастеров. Ведь они не только сами развиваются, но и экспортируют свою культуру в другие страны.
Легенды и мифы Китая полны удивительных историй о людях, достигших бессмертия в результате самосовершенствования по даосским практикам. Описанные в древних китайских текстах «Восемь бессмертных святых» (Ба Сянь), относящихся к даосскому пантеону, были реальными личностями. У каждого из них своя история и своя дорога к бессмертию. Став святыми, они освободились от мирских чувств и страстей, получили вечную жизнь и живут теперь по небесным законам. Вот их имена. С. И. Самыгин, В. Н. Нечипоренко, И. Н. Полонская. “Религиоведение: социология и психология религии”. Ростов-на-Дону, “Феникс” , 1996.
Чжун Лицюань -- глава Восьми Бессмертных, обладал секретом изготовления эликсира жизни и порошка перевоплощения.
Ли Тегуай -- считается покровителем магов, волшебников, чародеев.
Чжан Голао -- из всех восьми бессмертных он самый старый по годам и самый благоразумный. Жил отшельником в горах и всю жизнь скитался. Всегда ездил на осле задом наперед, проезжая за день по нескольку десятков тысяч ли. Когда бессмертный останавливался где-либо, он складывал ослика, как будто тот был вырезан из бумаги, и клал его в сосуд из бамбука. А когда нужно было ехать дальше, брызгал на сложенную фигурку водою изо рта, и осел снова оживал. Чжан Голао покровительствовал супружескому счастью и рождению детей.
Лань Цайхэ -- этот бессмертный считается покровителем музыкантов и изображается с флейтой в руках.
Цао Гоцзю известен как представитель правящего клана времен династии Сун. Изображается с кастаньетами и с нефритовой дощечкой, дающей право входить в императорский двор. Покровитель актеров и мимов.
Люй Дунбинь с самого детства был развит не по летам и мог ежедневно запоминать до десяти тысяч слов.
Хэ Сяньгу -- единственная женщина среди этой восьмерки. Еще в раннем детстве она встретила Люй Дунбиня, который, предвидя будущее девочки, подарил ей персик бессмертия. Она съела только половину его и с тех пор почти не нуждалась в земной пище. На рисунках Хэ Сяньгу изображается необычайно красивой девушкой с цветком лотоса в одной руке, а в другой она держит широкую плетеную корзинку, иногда наполненную цветами. Хэ Сяньгу покровительствовала домашнему хозяйству и предсказывала людям судьбу.
Хань Сянцзы -- был племянником знаменитого Хань Юя, ученого и министра, жившего при династии Тан.
Вратами в мир блаженных небожителей всегда считались священные китайские горы. В даосских традициях горы рассматриваются не только как связь с небесами или с небожителями, но как живые существа, которые не только формируют знания, создают и генерируют энергию, но и представляют собой определенные ступени познания и выполняют конкретные задачи. Так, например, Тайшань, или Нефритовая гора, -- дает понимание всей структуры развития, преобразования, кристаллизации и генерирования энергии, которые человек может познать, преобразовав эту энергию 9 раз.
Самое ценное -- искусство обучаться. Все остальное -- лишь следствие. Процесс наращивания или приобретения новых качеств требует постоянного восполнения собственных ресурсов, постоянной работы над собой. Поэтому секреты даосских практик раскрываются только для целеустремленных.
Даосизм -- это не для ленивых людей, а для людей, готовых к действию. Он допускает ошибки, ответвления, даже ненужные направления, но не приемлет бездействия до того момента, когда действие становится натуральным, естественным и тогда оно рассматривается как бездействие. Но это бездействие по отношению к действию, которое было не нужным, но в реальности создающее наращивание, алгоритм, прогрессию… Т.е. здесь нет цели, нет стремления достичь чего-то, кроме как опоры на одно, что порождает второе. Непрерывный процесс действия.
Язык не поворачивается назвать даосов ленивыми, когда, преодолев более 7200 ступеней, они поднимаются на высоту 1545 м. Гора Тайшань, расположенная в провинции Шандунь, традиционно считается местом обитания даосских святых и бессмертных. Она не только входит в число пяти священных гор даосизма, но имеет большую культурную и историческую значимость как для Китая, так и для всего мира -- гора включена в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Хоть раз в жизни каждый китаец должен взойти на эту гору, желательно пешком, хотя в настоящее время имеется и подъемник. “История религии. Лекции, прочитанные в СПГУ.” С-Пб., “Лань” , 1997.
Крутые каменные ступени, сильная влажность и жара, лестница, уходящая в облака, словно к истокам всех времен и начал -- это путь для тех, кто не удовлетворен условностями цивилизаций и морали, кто ищет истинно великое и вечное, чтобы вместить в себя весь мир и прикоснуться к истокам всего происходящего.
Цивилизация старого Китая уже ушла в прошлое. Но ее мудрость, вобравшая в себя опыт духовных исканий и подвижничества сотен поколений, не умерла и не может умереть. Даосизм, как часть и, может быть, самая важная часть этой мудрости, не потерял своей жизненности и сегодня. Заветы древних даосов обращены к каждому, кто желает познать загадку истоков всего происходящего, кто не удовлетворяется условностями цивилизаций, морали, идеологий, но ищет истинно великое и вечное, кто имеет мужество отказаться от мелочных приобретений ради того, чтобы вместить в себя весь мир.
Библиографический список
1. “Антология даосской философии”. Сост. В. В. Малявин, Б. Б. Виноградский. М., “Товарищество”, 1994.
2. “История китайской философии”. М., “Прогресс”, 1989.
3. “История религии. Лекции, прочитанные в СПГУ” С-Пб., “Лань”, 1997.
4. “Дао и даосизм в Китае”. М., Изд-во Института востоковедения, 1982.
5. С. И. Самыгин, В. Н. Нечипоренко, И. Н. Полонская. “Религиоведение: социология и психология религии”. Ростов-на-Дону, “Феникс” , 1996.
6. “Китайская философия”. Энциклопедический справочник. М., “Мысль” , 1994.
7. А. Е. Лукьянов. “Истоки Дао: древнекитайский мир”. М., “Инсан” , 1992.
8. А. Е. Лукьянов. “Лао-Цзы и философия раннего даосизма”. М., Изд-во Института Дружбы народов, 1991.
9. А. Е. Лукьянов. “Дао. Книга перемен”. М., “Инсан” , 1993.
10. “Культурология: история мировой культуры”. Под ред. А. Н. Марковой. М., “ЮНИТИ” , 1995.
11. Е. Торчинов. “Даосизм. Опыт историко-религиоведческого описания”. СПб.: Андреев и сыновья, 2-е дополненное издание: СПб.: Лань, 1998.
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
История даосизма, отцы даосизма, дао и другие основные понятия даосизма. В конфуцианстве Дао – путь нравственного совершенствования и правления на основе этических норм, то в даосизме Дао - мировая субстанция, источник бытия всего сущего.
реферат , добавлен 07.05.2003
Особенности развития философии в Древнем Китае. Формирование даосизма как религиозной системы. Сущность понятия "Дао". Учение Лао-цзы, Чжуан-цзы. Становление современного даосизма и его философия. Культ предков, магические ритуалы и религиозные обряды.
реферат , добавлен 17.11.2014
Сущность и исходная идея философии даосизма. Основная цель, направления и центральная концепция религиозного даосизма. Влияние даосского культа природы и учения о бессмертии на различные сферы материальной и духовной культуры Китая. Учение Лао Цзы.
реферат , добавлен 06.03.2009
Специфика религиозной структуры и психологических особенностей мышления, духовной ориентации в Китае. Даосизм – важнейшая философская школа, возникшая во второй половине I тыс. до н.э. Видные представители средневековой даосской мысли, функция религии.
реферат , добавлен 05.11.2015
Изучение зарождения философской мысли и направлений философии Древнего Китая как уникальной ветви восточной философской системы. Зарождение и развитие даосизма. Исследование конфуцианства как важнейшего направления философской и этической мысли Китая.
контрольная работа , добавлен 26.09.2011
Первые философские учения, их особенности. Философия Индии, Древнего Китая, Древней Японии. Направления мышления, порожденные индийской и китайской культурами. Идеалистические и мистические идеи буддизма и даосизма. Проблемы натурфилософии и онтологии.
реферат , добавлен 03.07.2013
Три великих учения Китая: конфуцианство, даосизм, китайский буддизм. Труды Лао Цзы и Конфуция - фундамент философии древнего Китая. "Жэнь" и "ли" - основные понятия конфуцианства. Ключевые идеи даосизма. Процесс укрепления и развития буддизма в Китае.
презентация , добавлен 22.04.2012
Особенности возникновения и развития философии в Древнем Китае. Основные этапы развития философской мысли. Представление о мире и человеке в конфуцианстве и даосизме. Социокультурные истоки индийской философии. Основные положения буддизма, джайнизма.
контрольная работа , добавлен 03.12.2008
Философия как особый тип мировоззрения и структура общественного сознания. История индийской философской мысли. Школы Древнеиндийской философии. История возникновения и нравственный идеал буддизма. Значение даосизма в развитии философии Древнего Китая.
реферат , добавлен 07.02.2010
История даосизма, основатели даосизма, дао и основные понятия даосизма. Заветы древних даосов обращены к каждому, кто желает познать загадку истоков всего происходящего, кто не удовлетворяется условностями цивилизаций, но ищет истинно великое и вечное.
Даосизм
Философия даосизма
Даосизм возник в чжоуском Китае практически почти одновременно с учением Конфуция в виде самостоятельной философской доктрины. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы. Старший современник Конфуция, о котором - в отличие от Конфуция - в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-цзы считается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуют о его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком - откуда и имя его, "Старый ребенок", хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие "философ", так что имя его можно переводить как "Старый философ") и о его уходе из Китая. Идя на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение Дао-дэ цзин.
В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины - учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже.великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним - в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию - через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Трудно отделаться от впечатления, что концепция Дао во многом, вплоть до второстепенных деталей, напоминает многократно зафиксированную в упанишадах индо-арийскую концепцию великого Брахмана, безликого Абсолюта, эманация которого сотворила видимый феноменальный мир и слиться с которым (уйти от феноменального мира) было целью древнеиндийских философов, брахманов, отшельников и аскетов. Если прибавить к этому, что и высшей целью древнекитайских даосов-философов было уйти от страстей и суетности жизни к первобытности прошлого, к простоте и естественности, что именно среди даосов были первые в древнем Китае отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве с уважением отзывался и сам Конфуций, то сходство покажется еще более очевидным и загадочным. Чем объяснить его? На этот вопрос ответить нелегко. О прямом заимствовании говорить трудно, ибо, для этого нет документальных оснований, кроме разве что легерды о путешествии Лао-цзы на запад. Но и эта легенда не объясняет, а лишь запутывает проблему:
Лао-цзы не мог принести в Индию философию, с которой там были знакомы не менее чем за полтысячелетия до его рождения. Можно лишь предположить, что сам факт путешествий показывает, что и в то отдаленное время они не были невозможными и что, следовательно, не только из Китая на запад, но и с запада (в том числе и из Индии) в Китай могли перемещаться люди и их идеи.
В своей конкретной практической деятельности даосизм в Китае, однако, мало чем напоминал практику брахманизма. На китайской почве рационализм одолевал любую мистику, заставляя ее уходить в сторону, забиваться в углы, где она только и могла сохраняться. Так случилось, и с даосизмом. Хотя в даосском трактате "Чжуан-цзы" (IV-III вв. до н. э.) и говорилось о том, что жизнь и смерть - понятия относительные, акцент явно был сделан на жизнь, на том, как ее следует организовать. Мистические же уклоны в этом трактате, выражавшиеся, в частности, в упоминаниях о фантастическом долголетии (800, 1200 лет) и даже бессмертии, которых могут достичь праведные отшельники, приблизившиеся к Дао, сыграли немаловажную роль в трансформации философского даосизма в даосизм религиозный.
Васильев Леонид Сергеевич. История Религий Востока. 1983 г.
(с) Издательство "Высшая школа" 1983
Учение о «Дао» возникло две тысячи лет назад в древнем Китае, где люди поклонялись силам природы и духам предков. Китайцы считали, что все в мире держится на гармонии и при нарушении равновесия между природой и людьми возникают бедствия: войны, наводнения, голод.
На основе понимания и стремления к мировой гармонии был заложены основные идеи даосизма.
Идей в философии даосизма не так много, но они отражают всю суть учения.
Основополагающих понятий для понимания всего несколько, и к ним относятся:
- Дао – в значении «путь», то есть та дорога, которой должен следовать человек, чтобы не нарушать равновесие между человеком и природой
- Дао — в значении «бытие», «первоначало»,
- Дэ – благодать, сила, достоинство, совершенство
- У-Вэй – недеяние, или невмешательство, приводящее к реализации того, что предначертано бытием
Идея всеобщей взаимосвязанности
Идея взаимосвязи между вещами, явлениями и предметами одна из самых важных в даосизме.
Даосы считают, что мир – это единство, все явления и предметы присутствуют друг в друге, они тесно взаимосвязаны и не могут существовать раздельно. Сами по себе вещи не могут быть прекрасными, уродливыми, большими, маленькими, сухими или сырыми, не могут иметь вкуса, запаха, цвета, все познается только в сравнении, то есть во всеобщей взаимосвязи.
Единство мира
Вторая, основополагающая идея даосизма заключается в представлении мира, как единой субстанции – дао.
Дао никто не создавал, оно безгранично, господствует надо всем, невидимо, недоступно для чувств, не имеет формы, но дает всему в мире «дэ», то есть некое начало, форму, имя, которые позволяют оценивать вещи и явления.
Дао — абсолютно и безлико, дэ, в свою очередь, относительно и имеет индивидуальность. Оба этих понятия не могут существовать друг без друга: дао выражает себя в мире через дэ, и все явления по сути своей — это воплощение бытия. Когда вещь заканчивает путь, она возвращается в первозданность, снова становится дао.
Круговорот материи
Идея о круговороте материи в природе заключается в том, что любое живое существо, неодушевленный предмет, растение, и любая другая форма существования, воплощенная на Земле, после смерти станет строительным материалом для следующих форм жизни и природных явлений. Этот круговорот бесконечен и построен на идее о единстве мира и материи дао.
Покой и недеяние
Согласно даосизму законы природы, ход истории и мироустройство – незыблемы и воля человека не может повлиять на них, значит, человек должен жить так, чтобы не мешать течению жизни, то есть оставаться в покое и недеянии, называемых У-Вэй. У-Вэй нельзя расценивать, как полное отсутствие деятельности. Скорее эта сила, которая будет помогать придерживаться естественного хода миропорядка. Противоречить дао, как бытию, как общему пути означает пустую растрату сил, приводящую к гибели. Цель У-вэй – понять и достичь дао, как вечности, как корней миропорядка.
Священный император
Трепетное отношение китайцев к особе императора отразилось и в даосизме. Идея предполагает, что император – это священный идеал, через которого на простых людей исходит дэ – благодать. Император в управлении должен проявлять недеяние, поскольку только спокойное правление принесет счастье народу. Деятельность императора влечет нарушение гармонии, которое проявится в различных бедствиях. «Незаметный» правитель, действующий в соответствии с дао – путем мироздания, становится истинно великим и чем ближе будет он к дао, тем больше дэ перейдет на него, его приближенных и народ.
Путь к счастью в освобождении от суеты
Чтобы человеку приблизиться к счастью, ему необходимо освободиться от желаний и страстей. Достичь познания истины можно только через соблюдение законов учения: стремиться к слиянию с первоначалом, быть послушным императору. Путь к дэ доступен только через освобождение от желаний и страстей.
Уступать друг другу
Идея даосизма в стремлении уступать друг другу родилось из У-Вэй — воздержания от активности. Активность – это всегда противоречие, вмешательство, сход с истинного пути в сторону, а значит и удаление от дао и дэ. Уступать же – означает не идти против порядка мироздания, а следовать в ногу с ним, не нарушая гармонии.
Сейчас существует, как оказалось, довольно ограниченное количество литературы, посвященной этой теме.
Даосизм, возникший примерно в 6-4 вв. до н. э., развивался и превратился в национальную религию Китая. И если религиозные аспекты даосизма по мере его развития могли приходить в упадок, то технические, внерелигиозные его стороны очень популярны до сих пор. На западе сейчас довольно сильно развиты даосские школы, широко используется даосская диетология, рецептура, популярны восточные боевые единоборства, хотя во многом это лишь дань моде, не имеющая под собой религиозно-философской составляющей. Нынешний интерес к даосизму заключен в основном в оздоровлении, работе нал своей психикой, раскрепощении сознания. Положения даосизма во многом спорны, но это не мешало ему стать основной религией Китая, найти себе последователей по всему миру. По мере своего развития даосизму пришлось взаимодействовать с другими религиозно-философскими течениями, что приводило к обмену некоторыми их положения им.
Иудаизм - это не просто религия еврейского народа, а свод законов, регламентирующий не только религиозную, этическую и идеологическую, но и практически все стороны жизни приверженцев этого учения. Собственно иудаизм является Законом с точки зрения иудеев. В иудаизме определены 613 мицвот (248 повелений и 365 запретов), которые описывают аспекты жизни иудея, как-то: прием пищи, гигиена, отношения в семье и др. Из них выделяются семь правил, обязательных для исполнения всеми людьми (и евреями, и гоями): запрет идолопоклонства, запрет Богохульства, запрет кровопролития, запрет воровства, запрет разврата, запрет жестокости по отношению к животным, повеление справедливости в суде и равенства человека перед законом.
Даосизм возник в чжоуском Китае практически почти одновременно с учением Конфуция в виде самостоятельной философской доктрины. Основателем философии даосов считается древнекитайский философ Лао-цзы. Старший современник Конфуция, о котором — в отличие от Конфуция — в источниках нет достоверных сведений ни исторического, ни биографического характера, Лао-цзы считается современными исследователями фигурой легендарной. Легенды повествуют о его чудесном рождении (мать носила его несколько десятков лет и родила стариком — откуда и имя его, «Старый ребенок», хотя тот же знак цзы означал одновременно и понятие «философ», так что имя его можно переводить как «Старый философ») и о его уходе из Китая. Идя на запад, Лао-цзы любезно согласился оставить смотрителю пограничной заставы свое сочинение Дао-дэ цзин.
В трактате Дао-дэ цзин (IV-III в. до н. э.) излагаются основы даосизма, философии Лао-цзы. В центре доктрины — учение о великом Дао, всеобщем Законе и Абсолюте. Дао господствует везде и во всем, всегда и безгранично. Его никто не создал, но все происходит от него. Невидимое и неслышимое, недоступное органам чувств, постоянное и неисчерпаемое, безымянное и бесформенное, оно дает начало, имя и форму всему на свете. Даже Великое Небо следует Дао. Познать Дао, следовать ему, слиться с ним — в этом смысл, цель и счастье жизни. Проявляется же Дао через свою эманацию — через дэ, и если Дао все порождает, то дэ все вскармливает.
Дао указывает на первичную дифференцировку одного в два (первоначальное появление двух начал — инь и ян).
Инь — означает темное (женское), ян — светлое (мужское). Они представляют два типа вселенских сил, составляющих суть прояления мира.
Инь и ян нуждаются в равновесии. Они неразделимы, дополняют друг. друга, содержат друг друга. Графическим изображением инь-ян является тайцзы — символ великого предела (изображен на титульном листе реферата).
Эта символика проникла во все сферы китайского уклада жизни. Когда даосы готовят еду они подают к столу мясо (ян) с орехами (инь), но не с крепкими напитками (ян).
Согласно Дао жизнь изначально не безоблачна. Существуют счастливые и не счастастливые моменты, которые находятся в равновесии. Инь — пассивное начало, а ян — активность, созидательная мощь. Их деятельность должна чередоваться (процесс перемен).
В даосизме нет «самости», «Я». Человек — совокупность взаимодействующих элементов (инь, ян).
Продолжателем Лао-Дзы являлся Чжуан-дзы. Создал концепцию «ву—
вей» (невмешательства). Она означает не пассивность, а естественное, спонтанное действие (как поведение ребенка, не задумывающегося о последствиях, интуитивное действие). Эта концепция позволяет человеку непредвзято смотреть на вещи.
Человек и мир в целом характеризуется тремя видами жизненной. энергии: шеи (дух), ци (дыхание) и цзин (жизненная субстанция) Во время медитации человек стремится к слиянию своего Эго с мирозданием (вселенной), избавляется от субъективно-объективного подхода.
На западе же, наоборот, считают, что мистический опыт ведет к потере личностного «Я».
Даосская концепция «фэн-шуй» (ветер и вода) — искусство жить в гармонии с миром (при помощи внешних средств). На приток энергии положительной энергии — ци влияет ориентация строения на местности, интерьер.
Даосизм изначально возник параллельно с конфуцианством. Даосская религия имела свои храмы, книги, своих жрецов (семейных или монахов). Во главе их стоял верховный жрец, патриарх «тянь-ши» (небесный учитель). Его династия начиналась со II в. н. э.
Если в конфуцианстве было принято поклонение предкам, то для даосов характерны магические заклятия, обряды, шаманство. Загробная жизнь у них не была связана с культом предков. Даос предполагает наличие у человека двух душ: «ци» -жизнь, неотделимая от тела и «лин» — душа, отделимая от тела.
После смерти: лин переходит в «чуй» (черту), если человек не был выдающийся или в шень (божество), если умер знаменитыцй человек. Этим душам требуется приносить жертвы.
Дао — всеобщий закон движения и изменения мира. Реальный мир, жизнь подчинены естественному пути — Дао. Философия Дао пронизана диалектикой: из бытия и небытия происходит все; высокое подчиняет низкое, высокие голоса вместе с низкими создают гармонию; то, что сжимается — расширяется, то, что ослабевает — усиливается. Но Лао-цзы понимал это не как борьбу противоположностей, а как примирение. Выводы: когда человек дойдет до недеяния, то нет того, чтобы не было сделано. Кто любит народ и управляет им — тот должен бездействовать. В даосе осуждается любое стремление что-либо менять. Знание -зло.
Дао, Небо, Земля, Царь — велики. Царь- священный и бездеятельный вождь. Государственная власть не нужна.
Для даосизма «Дао-дэ цзин» никогда не играл столь исключительной роли книги откровения, как «Библия» или «Коран» для христиан и мусульман. Наряду с ним признавались и другие тексты откровения, число которых поистине трудно определимо. Некоторые тексты по авторитетности не уступали «Дао-дэ цзину». В средние века, например (с VIII в.), такой статус получил «Иньфу цзин», приписывавшийся мифологическому императору Хуан-ди.
Кроме того, даосы, верили в предсуществование канонических текстов на «прежденебесных» (сянь тянь) Небесах. Это лишало «Дао-дэ-цзин» хронологического первенства.
В целом в настоящее время господствует точка зрения, что трактат написан около 300 г. до н. э. и не имеет никакого отношения к Лао-цзы (Ли Эру, Лао Даню), упоминаемому в «Ли цзи» ;как учителе Конфуция и описанному Сыма Цянем. Почему текст приписывали Лао-цзы? Лао в переводе означает престарелый, почтенный. Это уже содержало некоторую мистическую тайну и превратило Лао-цзы в «Вечного старца», автора мистического текста.
Во II в. до н. э. начинается традиция комментирования «Лао-цзы». Ее классические образцы - комментарии «Старца с речного берега» (Хэшан-гуна), которого даосская традиция склонна рассматривать как одно из явлений Лао-цзы (II в. до н. э.), и философа школы сюань сюэ Ван Би (III в.).
Оригинальной особенностью даосизма является учение о «двух Дао»: одно (безымянное, умин) рождает Небо и Землю, другое (именуемое, юмин) порождает все сущее.
Основные доктрины памятника стали основополагающими для последующей даосской мысли. В целом для учения «Дао-дэ цзин» характерен традиционный для китайской философской мысли натурализм и элементы примитивной диалектики (учение о взаимопревращении, взаимообусловленности и взаимопорождении противоположностей: «наличие» - «отсутствие», «тяжелое»-«легкое», движение»-«покой» и т. д.). Значительное место в «Дао-дэ цзине» уделено, как я уже говорил, так же категории «у вэй» («недеянию»), т. е. отсутствию произвольной целеполагающей деятельности, противоречащей спонтанной самоестественности.
Согласно «Лао-цзы» монарх не только соотносим с космическими началами Дао, Небом и Землей, но даже ставится во главе их, выступая в качестве человека par excellence
Следующим памятником раннего даосизма, к которому обращаются после «Дао-дэ цзина», является «Чжуан-цзы», известный с середины VIII в. как «Истинная каноническая книга из Наньхуа» (Наньхуа чжэнь цзин), текст Чжуан-цзы неоднороден и традиционно делится на «внутренние» (1-7 гл.), «внешние» (8-22 гл.) и «смешанные» (23-33 гл.) главы. О личности Чжуан-цзы достоверного известно еще меньше, чем о Лао-цзы.
В «Чжуан-цзы» более тесно, нежели в «Лао-цзы», Дао сближается с отсутствием - небытием (у), высшей.формой которого является «отсутствие самого отсутствия» (у у). Отсюда и знаменитый тезис «Чжуан-цзы» о том, что «Дао овеществляет вещи, но не является вещью в «Чжуан-цзы» ярко представлена именно спиритуализированная концепция бессмертия, находящаяся в оппозиции как к «приземленным» целям мирского бессмертия-долголетия (или признающая его в качестве целей для людей низшего уровня), так и к жесткой фиксации поведения адепта, противоположной нормам «самоестественности» и «беззаботного скитания»
Тот факт, что древним даосам даже не приходит мысль о том, что сновидение, порожденное сознанием, может быть аналогией мира бодрствования, также порожденного силой сознания, лишний раз подтверждает правильность тезиса А. И. Кобзева об отсутствии в древнем Китае развитых идеалистических школ. Только в средние века под влиянием буддизма автор «Гуань Инь-цзы» (VIII-XII вв.) уподобит мир сновидения, созданный мыслью («сы чэн чжи»), миру бодрствования, идеальный характер которого также допускается. Особенность же решения «Чжуан-цзы» проблемы «сон-бодрствование» еще раз. оттеняет резкие отличия китайского мировосприятия от индийского: натурализм первого и онтологизированный (в брахманизме) психологизм второго.
«Лао-цзы» и «Чжуан-цзы» являются первыми важнейшими «корнями» даосской традиции, первыми и важнейшими, но не единственными
Начало следующего периода знаменует текст, в настоящее время известный как «Книга великого равенства» («Тайпин цзин»).
Во-первых, учение «Тайпин цзина» в целом связано отнюдь не с ересью сокрушивших Хань «Желтых повязок» (их учение «Тайпин Дао»), а с ортодоксией «Небесных наставников», учение которых текст предвосхищал. Во-вторых, идеи, подготовившие начало институциализации даосизма Чжан Даолином и его потомками уже в I в., носились в воздухе-в «Тайпин цзине» появляется фигура «Небесного наставника», но пока еще в виде небесного божества, сообщающего свои откровения.
Ее формирование связано с мифом о новом пришествии («синь чу»). «Лао-цзы» в 145 г. и его откровением о новом миропорядке своему «наместнику» на земле Чжан Даолину. Согласно этому учению, вселенной управляют три пневмы («сань ци»)- «Сокровенная» («сюань»), «Изначальная» («юань») и «Первоначальная» («ши»), которые порождают Небо, Землю и Воду.
Дети вступали в общину в возрасте семи лет. Они подписывали договор, в котором указывались наставники, небесные божественные покровители, которых якобы можно было вызвать молитвами или визуализацией.
Детей после данного посвящения называли «новичками реестра» («лу шэн»), и они должны были выполнять 5 заповедей: «не убивать, не воровать, не прелюбодействовать, не пить вина и не лгать». Им запрещалось молится иным божествам и поклоняться предкам.
Следующая ступень посвящения (также для детей) связана с получением «Реестра десяти генералов», знаменующего возрастание возможностей к созданию «покровителей» из пневмы своего тела и предполагающего увеличение числа соблюдаемых заповедей.
Если человек желает стать духовным лицом, то он проходит еще одно посвящение и становится «наставником» («ши») и «чиновником» («гуань»), обязанным следовать 180 заповедям, часть из которых предполагает заботу об окружающей природе.
Взрослые люди проходят третье посвящение, приобретая реестр с именами 75 генералов, причем у мужчин и женщин реестры -отличаются. Женский реестр называется «Высшие духовные силы» («шан лин»), а мужской - «Высшие бессмертные» («шан сянь»). При браке оба реестра комбинируются, составляя силы 150 духов, что является высшей ступенью посвящения для мирян.
В целом утопия «Небесных наставников» была направлена на обретение спасения, понимаемого в чисто религиозном смысле, что и позволило движению «Пути истинного единства» стать первой даосской церковью, институциализированным даосским направлением.
Доктрина бессмертия претерпевала изменения по мере развития, возникла в даосизме из-за:
Аринин Е.И. Религиоведение. М., 2006.
Зубов А.Б.История религий. М., 2002.
Зябияко А.П. Религиоведение. М., 2003.
Пушнова Ю.Б. История мировых религий. М., 2005.
Яблоков Н.И. Релиогиоведение. М., 2004.
неразвитости учения о духовном бессмертии в древнем Китае;
предпосылки веры в человеческое бессмертие через бесконечное продление жизни.
Даосская философия возникла в период кризиса архаичной религии и питающего его мифологического мышления.
Цари после смерти становились слугами Небесного Верховного императора, простым людям отказывали в бессмертии. Позже Цзы-чань (Цзо-чжуани) писал уже о бессмертии и аристократов, и простых людей.
Классический взгляд о существовании душ: «хунь» (разумная душа) -отвечает за жизнедеятельность и «по» (животная душа) — ментальность. Хунь (их 3) после смерти превращаются в «шэнь» (дух), существуют так, затем растворяется в небесной пневме. «По» превращаются в демона, призрака («гуй»), потом отправляются в подземный мир к желтым источникам. Тело — единственная нить, связывающая души воедино. В этом виде «ци» вошло в даосизм. Чтобы сделать бессмертным дух — требуется сделать бессмертным тело.
Религиозный даосизм не отделим от культуры традиционного Китая и ее особенностей. Даосизм постепенно расространился в Японию, Корею, Вьетнам, Камбоджу. Но во Вьетнаме присутствовали только элементы даосизма в недаосских культах, там не было даосского духовентства. В Камбодже были даосские монастыри, но в них не было даосских божеств. В Японии были приняты учения о бессмертии, алхимия, гимнастика. Но в эту страну не прибыл ни один даосский священник, не было построено ни одного храма.
Универсальные потенции даосизма оставались нереализованнымию Причины этого заключались в организационной аморфности и рыхлости даосизма. Кроме этого даосы воздерживались от проповедей.
Даосизм — одна из национальных религий Китая. Если конфуцианство скорее этико-политическое учение, то даосизм — собственно национальная религия.
Даосская идея совершенного правления развивалась параллельно с конфуцианством. Вера в мандат неба («тянь ши») для добродетельного монарха была органической частью религиозного даосизма («тянь ши» — мудрец, выполняющий функции монарха в период междуцарствия, «го ши» — советник, наделенный мандатом неба, легитимный правитель). Даосизм и конфуцианство не всегда были противоположны.
Часто даосизм впитывал в себя многочисленные конфуцианские идеи, многие социально-политические взгляды являлись даосско-конфуцианским синтезом. «Небесные наставники» пользовались правом определять бога-покровителя («чэн Хуан») для любого китайского города. Многие конфуцианцы писали тексты даосских литургий для блага императорской семьи.
Д. Легг, Л. Виллер писали, что даосизм VI-IV вв. до н. э. начался с философии «Лао-цзы», развивался у «Чжуан-цзы» и пришел в упадок у «Ле-цзы». Ко времени Поздней Хань (I-II вв. н. э.) он окончательно выродился, превратившись в смесь суеверия, алхимии, магии и колдовства.
Вставал вопрос: что является религией, что философией? Легг признавал чистоту только «Дао-дэ-цзина» (без суеверий, религии). Но с другой стороны, странен факт вырождения философии в религию с теологией весьма не высокого уровня, тогда как обычно религия при развитии содержит теоретический фундамент в виде жесткой догматики и спекуляций, часто граничащих с религиозной философией. Религия и философия — разные, но часто взаимодействующие формы. Игнорирования роли мифологии и религии в древнедаосской философии были не научного характера.
А. Масперо — первый ученый, отказавшийся от противопоставления раннего и позднего даосизма. Указывал на то, что религиозная практика, традиционно считавшаяся позднедаосской, реально предшествовала философии «Лао-цзы» и «Чжуан-цзы». С другой стороны все памятники философского даосизма пронизаны указаниями на существование даосской религиозной практики и методов обретения Дао.
Для Масперо даосизм — религия личностная, в отличие от общинных форм религии, ничего не говорящих о спасении (например, конфуцианство). Истоки даосизма лежат в незапамятной древности, а школы «Лао-цзы» и «Чжуан-цзы» — являются не исходным даосизмом, а лишь теченииями или направлениями в общем потоке становящейся даосской традиции, школой с философской тенденцией.
Интересное обоснование общности раннедаосских и позднедаосских концепций дал В. Нидэм. Он показал, что поиски бессмертия не противоречат таким фундаментальным даосским понятиям, как «ву-вэй» («недеяние») и «цзы жань» («самоестественность»). Если «ву вэй» — непротиводействие природе, то ведь и поиски бессмертия можно рассматривать как использование самой природы для достижения совершенства.
Многие позднедаосские понятия восходят к глубокой древности. Например, почитавшееся в VI в. божество «Тянь Хуан» («Небесный августейший») восходит к Чжоу Ли, где оно выступает, как воздающее награды и наказания воплощение небесной воли («тянь чжи»).
Попытки противопоставить ранний и поздний даосизм логически несовместимы, ибо религия вообще не может быть адекватно представлена в качестве логически упорядоченной системы последовательных положений. И в раннем, и в позднем даосизме интерес к проблеме спасения был одинаково интенсивен (Н. Ж. Жирардо). Он создал схему становления даосизма от его зарождения до появления организованных направлений при Поздней Хань:
Период древних протодаосских религиозных верований шаманского типа, формирование религиозной практики и стихийное складывание мировоззренческих моделелей (IV-III вв. до н. э.)
Период рационализации мировоззрения. Подведение философской базы и письменная фиксация ее в текстах. Появление школ «Лао-цзы», «Чжуан-цзы», натурфилософии, «инь-янь», систем обретения бессмертия и медитативного созерцания.
Сближение различных школ и направлений, включение новых течений. Формирование целостного даосского мировоззрения.
Первые организованные даосские направления и школы: ортодоксальные и еретические.
В дальнейшем под даосизмом будет пониматься национальная китайская религия, обладающая собственной спецификой и отличная как от других организованных религий, получивших распространение в Китае, так и от народных верований и культов, с которыми она, однако, тесно связана, возникшая в середине I тыс. до н. э. на основе религиозных верований шаманского типа и окончательно сформировавшаяся в первые века нашей эры.
Трудно отделаться от впечатления, что концепция Дао во многом, вплоть до второстепенных деталей, напоминает многократно зафиксированную в упанишадах индо-арийскую концепцию великого Брахмана, безликого Абсолюта, эманация которого сотворила видимый феноменальный мир и слиться с которым (уйти от феноменального мира) было целью древнеиндийских философов, брахманов, отшельников и аскетов. Если прибавить к этому, что и высшей целью древнекитайских даосов-философов было уйти от страстей и суетности жизни к первобытности прошлого, к простоте и естественности, что именно среди даосов были первые в древнем Китае отшельники-аскеты, о чьем подвижничестве с уважением отзывался и сам Конфуций, то сходство покажется еще более очевидным и загадочным. Чем объяснить его? На этот вопрос ответить нелегко. О прямом заимствовании говорить трудно, ибо, для этого нет документальных оснований, кроме разве что легенды о путешествии Лао-цзы на запад. Но и эта легенда не объясняет, а лишь запутывает проблему: Лао-цзы не мог принести в Индию философию, с которой там были знакомы не менее чем за полтысячелетия до его рождения. Можно лишь предположить, что сам факт путешествий показывает, что и в то отдаленное время они не были невозможными и что, следовательно, не только из Китая на запад, но и с запада (в том числе и из Индии) в Китай могли перемещаться люди и их идеи.
В своей конкретной практической деятельности даосизм в Китае, однако, мало чем напоминал практику брахманизма. На китайской почве рационализм одолевал любую мистику, заставляя ее уходить в сторону, забиваться в углы, где она только и могла сохраняться. Так случилось, и с даосизмом. Хотя в даосском трактате «Чжуан-цзы» (IV-III вв. до н. э.) и говорилось о том, что жизнь и смерть — понятия относительные, акцент явно был сделан на жизнь, на том, как ее следует организовать. Мистические же уклоны в этом трактате, выражавшиеся, в частности, в упоминаниях о фантастическом долголетии (800, 1200 лет) и даже бессмертии, которых могут достичь праведные отшельники, приблизившиеся к Дао, сыграли немаловажную роль в трансформации философского даосизма в даосизм религиозный.
2. ИУДАИЗМ
Иудаизм,
религия еврейского народа. Слово «иудаизм» происходит от греческого ioudaismos, введенного в употребление грекоязычными евреями ок. 100 до н.э., чтобы отличить свою религию от греческой. Оно восходит к имени четвертого сына Иакова – Иуда (Йехуда), чьи потомки, вместе с потомками Вениамина, образовали южное – Иудейское – царство со столицей в Иерусалиме. После падения северного – Израильского – царства и рассеяния населявших его племен народ Иуды (известный впоследствии под названием «йехудим», «иудеи» или «евреи») стал основным носителем еврейской культуры и остался им даже после разрушения своего государства.
Иудаизм как религия – важнейший элемент еврейской цивилизации. Благодаря сознанию своей религиозной избранности и особого предназначения своего народа еврейство смогло выжить в условиях, когда
оно не раз утрачивало свою национально-политическую идентичность.
Иудаизм подразумевает веру в единственного Бога и реальное воздействие этой веры на жизнь. Но иудаизм – не только этическая система, он включает в себя религиозные, исторические, обрядовые и национальные элементы. Нравственное поведение не самодостаточно, оно должно сочетаться с верой в то, что добродетель «прославляет единого Бога».
Главным обоснованием ключевых верований и практики иудаизма служит история еврейского народа. Даже заимствуя древние праздники или обряды у развитых культур Ханаана и Вавилонии, иудаизм изменял их главный смысл, дополняя, а затем и вытесняя естественную интерпретацию исторической. Например, Песах (еврейская Пасха), первоначально праздник весенней жатвы, стал праздником освобождения из египетского рабства. Древний обычай обрезания, изначально бытовавший у других народов как обряд, отмечавший вступление мальчика в период полового созревания, трансформировался в акт, совершаемый при рождении мальчика и символизирующий введение ребенка в завет (союз-договор), который Бог заключил с Авраамом.
Вывод, к которому в 19 в. пришли некоторые (в большинстве христианские) историки религий, что еврейская история породила две разные религии, а именно религию Израиля до Эзры (ок. 444 до н.э.) и затем уже иудаизм, многими был признан ошибочным. Эволюция иудаизма непрерывна, и подобно другим религиям иудаизм изменялся и развивался, освобождаясь от многих старых элементов и воспринимая новые принципы и нормы в соответствии с меняющимися условиями. Несмотря на возрастающую роль правовых элементов в иудаизме после вавилонского плена, религия осталась по существу той же, что и в период до плена, и любая значимая доктрина иудаизма после плена восходит к более ранним учениям. Иудаизм после плена, не отступая от универсализма прежних пророков, поднял их универсализм на новую высоту в произведениях Второисайи, книгах Руфи, Ионы, Псалмах, т.н. литературе премудрости и составленных фарисеями Галахе
и Агаде
.
Вероучение, этика, обычаи и социальные аспекты иудаизма изложены в Торе, которая в широком смысле включает Устный и Писаный Закон, а также всю совокупность учений еврейского народа. В узком смысле термином «Тора» обозначается Пятикнижие Моисеево. Согласно традиционным еврейским взглядам, Тора, и письменная и устная, была дарована Богом непосредственно сынам Израиля на горе Синай или через Моисея. Для традиционного, или ортодоксального еврейства авторитет Откровения непререкаем. Приверженцы либерального, или реформистского иудаизма не считают, что Тора получена в результате Откровения. Они признают, что истина в Торе содержится, а Тора богодухновенна и достоверна в той мере, в какой она согласуется с разумом и опытом. Поскольку же Откровение дается постепенно и не ограничено какими-либо рамками, то истину можно обрести не только в еврейских источниках, но и в природе, науке и учениях всех народов.
Еврейское вероучение не содержит догматов, принятие которых обеспечивало бы еврею спасение. Иудаизм придает гораздо большее значение поведению, чем вероисповеданию, и в вопросах вероучения предоставляет известную свободу. Существуют, однако, определенные основополагающие принципы, которые разделяют все евреи.
Евреи верят в реальность Бога, в его единственность и выражают эту веру в ежедневном чтении молитвы «Шема»: «Слушай, Израиль. Господь – Бог наш, Господь – един». Бог есть дух, абсолютное существо, именующее себя «Я есмь Сущий». Бог – Творец всех вещей во все времена, он – непрерывно мыслящий Разум и постоянно действующая Сила, он универсален, он правит всем миром, единственным, как и он сам. Бог установил не только естественное право, но и законы морали. Бог, дающий жизнь вечную, – всеблагой, пресвятой, справедливый. Он господин истории. Он и трансцендентен, и имманентен. Бог – помощник и друг людям, отец всего человечества. Он освободитель людей и народов; он спаситель, помогающий людям избавиться от невежества, грехов и пороков – гордости, эгоизма, ненависти и вожделения. Но спасение не достигается лишь благодаря действиям Бога, от человека требуется содействия в этом. Бог не признает злого начала или власти зла в мироздании. Бог сам создатель и света, и тьмы. Зло – непостижимая тайна, и человек принимает его как вызов, на который нужно ответить, борясь со злом, где бы оно ни обнаруживалось в мире. В борьбе со злом еврея поддерживает его вера в Бога.
Иудаизм утверждает, что человек сотворен «по образу и подобию Божию». Он не просто живое орудие Бога. Никто не может стоять между Богом и человеком, и нет нужды в чьем-либо посредничестве или заступничестве. Поэтому евреи отвергают идею искупления, считая, что каждый несет ответственность непосредственно перед Богом. Хотя человек связан причинно-следственными законами мироздания, а также социальными и политическими условиями, он все же обладает свободой воли, чтобы сделать нравственный выбор.
Человек не должен служить Богу за вознаграждение, тем не менее Бог воздаст за праведность в нынешней или в будущей жизни. Иудаизм признает бессмертие человеческой души, но между приверженцами разных течений существуют разногласия относительно воскресения из мертвых. Ортодоксальный иудаизм считает, что оно произойдет с приходом Мессии, реформисты эту идею полностью отвергают. Существует несколько интерпретаций небесного рая, где блаженствуют праведники, и ада (геенны), где несут наказание грешники. Библия об этом умалчивает, но более поздняя литература содержит самый широкий спектр представлений о рае и аде.
Евреи верят в избранность Израиля (еврейского народа, но не еврейского государства): Бог из всех народов мира избрал еврейский народ, чтобы он, приняв Откровение, сыграл центральную роль в драме спасения человечества. Согласно современным взглядам, Израиль следует считать не «избранным», но «избирающим», предполагая, что он, заключив союз-договор с Богом, сам должен был сделать окончательный выбор, принять ли слово Божье и стать ли «светочем для народов». Обособленность евреев и преданность Израиля Закону рассматриваются как условия, необходимые для сохранения чистоты и силы народа, которые требуются для исполнения его миссии.
Евреи верят в свою миссию – утвердить истину божественного Закона, проповедью и своим примером учить этому Закону человечество. Именно так на земле восторжествует божественная истина, и человечество выйдет из состояния, в котором оно сейчас находится. Новый миропорядок ожидает человеческий род, Царство Божье, где в конце концов утвердится божественный Закон; в нем все люди обретут мир, справедливость и воплощение своих наивысших устремлений. Царство Божье будет основано именно на земле, а не в мире ином, и осуществится это в мессианскую эпоху. По поводу характера мессианской эры имеются разные мнения. Ортодоксы считают, что явится Мессия («помазанник») из рода Давида, который поможет установить Царство Божье. Приверженцы реформистского иудаизма не согласны с этим и полагают, что пророки говорили о мессианской эре, наступление которой люди могут ускорить, поступая справедливо и милосердно, любя ближнего, живя скромной и благочестивой жизнью.
Иудаизм считает, что все люди, независимо от религии и национальности, в равной степени являются детьми Божьими. Они равно дороги Богу, имеют равные права на справедливость и милосердие со стороны ближних. Иудаизм полагает также, что наличие еврейской крови (с отцовской стороны) не имеет значения в определении принадлежности к еврейству (согласно раввинскому закону, евреем считается всякий, кто рожден матерью-еврейкой или принял иудаизм). Каждый, кто принимает еврейскую веру, становится «чадом Авраама» и «сыном Израиля».
Для еврея иудаизм – истинная вера, но другие религии вовсе не обязательно ложны. Считается, что нееврею нет необходимости становиться евреем для того, чтобы обрести спасение, ибо «праведники всех народов обретут удел в грядущем мире». Для этого от нееврея требуется только исполнять заповеди сынов Ноя, а именно: 1) отказаться от идолопоклонства; 2) воздерживаться от кровосмешения и прелюбодеяния; 3) не проливать кровь; 4) не произносить имя Бога всуе; 5) не творить несправедливости и беззакония; 6) не красть; 7) не отрезать частей от живого животного.
Отношение иудаизма к Иисусу из Назарета, интерпретация смерти которого, предложенная св. Павлом, стала основой христианства, выражено у Моисея Маймонида. Отдавая должное Назарянину, Маймонид считал его тем, «кто подготовил путь Царю-Мессии». Однако отказ иудаизма признать христианство продиктовано не только убеждением, что Иисус не являлся Мессией, но невозможностью принять некоторые положения, привнесенные в учение Иисуса св. Павлом. Их перечисляет М.Штейнберг в книге Основы иудаизма
: утверждение, что плоть греховна и должна умерщвляться; идея первородного греха и проклятие от него, лежащее на каждом человеке до его рождения; представление об Иисусе не как о человеке, но как о Боге во плоти; убеждение, что люди могут спастись через искупление, и оно – единственный путь спасения, и что смерть Иисуса – это принесение в жертву Богом своего единственного сына, и лишь верой в него можно спастись; отказ от соблюдения предписаний Закона; вера, что Иисус, воскресший из мертвых, ожидает на небесах часа своего Второго пришествия на землю, чтобы судить человечество и установить Царство Божье; учение, что искренне верующий во все эти вещи обязательно спасется, а отвергающий их – обречен, сколь бы добродетельным он ни был.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Религия возникла около 40-50 тысяч лет назад, в эпоху верхнего палеолита. Наблюдая и осмысливая окружающий мир и себя в нем, человек понял, что его окружает упорядоченное мироздание, подчиняющееся так называемым законам природы. Изменить эти законы, установить другие человек не в силах. Лучшие умы во все времена бились над попыткой разгадать тайну и смысл жизни на земле, отыскать ту силу, которая обнаруживает своё присутствие в мире через связь вещей и явлений. Для этой силы человек придумал тысячи имён, но их суть одна — это Бог.
Мы живём в начале третьего тысячелетия, и все шесть миллиардов живущих на земле верят. Одни верят в Бога, другие — в то, что его нет. Поэтому религия является одной из важнейших вещей в жизни человека, его жизненной позицией, этическим и нравственным правилом, нормой и обычаем, по которым он живёт (действует, мыслит, чувствует).
Религия (от лат religo — связывать, привязывать, заплетать) — это догматическая обрядовая система, отражающая мировоззренческие позиции некоторого сообщества людей. Религия означает глубинную природу человека и является формой его самоутверждения, т.е. результатом и причиной работы человека над собой, его самоограничения от всего, мешающего существованию его «Я».
Религии отличаются одна от другой — у каждой есть собственные боги, священные книги, ритуалы, святые места и храмы, а также многочисленные правила, по которым должны жить верующие. То, что в одной религии считается грехом, в другой может признаваться добродетелью. Каждую религию отличают особое мировоззрение и культ. Действительно, если из каждой религии убрать то, что отличает её от других, то останется суть, «сердцевина», практически одинаковая у всех религий.
У всех религий есть принципы, аналогичные заповедям Нового Завета, т.е. предписания «не убий», «не укради» и т.д. Так, например в индуистской и буддистской традиции принципу «не убий» соответствует ахимса (непричинение вреда всем живым существам ни в мыслях, ни в словах, ни в действиях), а принципу «не укради» — астея (отсутствие стремления к обладанию чужим имуществом).
Сходство основных религиозных моралей и функций религии приводит к тому, что многие философы, теософы и религиоведы начинают говорить о единой мировой этике, в той или иной степени представленной в моральном своде каждой религии.
